Чёрный, как тайна, синий, как смерть - страница 26

Машина рвалась вперед. Казалось, итальянец составлял с ней одно целое. Он вытянул шею и глядел только перед собой. Хоппер усиленно делал вид, что рассматривает пуговицы на своём полупальто, и судорожно пытался «вольно дышать». Ленуар подумал, что если машина сейчас врежется в какой-нибудь трамвай, то, пожалуй, он вылетит из неё первым.

Кобальт – цвет королей, и наша голубая кровь – это готовность разорвать мертвечину искусства на куски и бросить их на съедение светским болонкам. Искусства нет. Искусству – нет! А жизни – да!

Тем временем они уже подъезжали к мосту Йена у Эйфелевой башни. В очередной раз подпрыгивая на мостовой, сыщик посочувствовал лошадям и их укротителям, чьи статуи украшали мост. Вот они, главные жертвы прогресса! Скоро лошадей заменят машины, а животных можно будет увидеть только на скачках. Мысль о том, что скачки тоже когда-нибудь могут отменить, в голову не пришла ни одному из троих пассажиров.

Кобальт – цвет неба и моря. Они были у истоков Земли, так пусть же синий снова станет символом воли, владения, проникновения, наполнения, радости, оптимизма, энергии и силой, порождающей новые миры.

Да, новые миры – это замечательно… Особенно если при этом не будут погибать дочери дипломатов иностранных держав и удастся сохранить хотя бы тот мир, в котором они жили сейчас…

Кобальт – цвет духа и живой пульсации в мире машин, экранов и витрин. Мы гордо встаём и запускаем синюю волну времени, сметающую и поглощающую все условности и нормы. Мы сами – стандарт скорости и вибрации синей ночи и голубого дня. Наши тела в прошлом, но наши сердца бьются в будущем и бросают вызов звёздам!

Подписи членов клуба:

1. Энрико Барди, основатель;

2. Винсент Пьерель;

3. Джозеф Хоппер;

4. Рубен Альварес Саламанка;

5. Александр Мансуров;

6. Маркус Краузе, казначей;

7. Хиро Аоки.

Автомобиль продолжал мчаться в сторону Булонского леса. Теперь у сыщика был полный список членов клуба. Судя по тексту манифеста, девушку, наверное, привлекал этот революционный дух молодости… А ещё Барди со своими кудрями и большой и быстрой машиной… Хм, осталось теперь только разобраться, кто есть кто в этом синем зверинце… Пока самым подозрительным казался Пьерель. Он очень странно отреагировал на вид часов. К тому же от любви до ненависти – один шаг. Может, приревновал девушку к тому же Барди? Да и в Шату раньше её возил кататься на лодке…

Итальянец с его футуристическими замашками тоже мог убить девушку. Возможно, она в него влюбилась, а его любовь оказалась невзаимной или, вернее, раздробленной… В семнадцать лет ни одной девушке не хочется делить своего возлюбленного с другой. А молодых людей, наоборот, тянет «бросать вызов звёздам»…

Хоппер же вообще пока казался мутным типом.

Наконец они подъехали к входу на ипподром. Барди легко заплатил 18 франков за место под солнцем для своего автомобиля. Все пассажиры засунули оторванные билеты за ленты своих шляп и вышли на газон.

В воскресный день ипподром Лоншан наводнялся толпами людей. Высший свет и простые жители города, нелегальные букмекеры и узаконенные представители общества Pari Mutuel, заведующего всеми букмекерскими конторами, любопытствующие и карманники, проститутки и дамы благородных кровей – все собирались здесь… Нет, не ради того, чтобы полюбоваться лошадями, а ради азарта игры.

Десятилетний паренёк продавал программы. Рядом предприимчивые торговцы кричали: «Кому карандаш? Бинокли! Аренда биноклей!» Дети бегали вокруг мамаш, а отцы подходили покупать последние выпуски газет Le Jockey и Auteuil-Longchamps. Со всех сторон раздавались призывы: «Делайте ставки! Гарантия победы за два франка!