Читать онлайн Янина Корбут, Елена Бриолле - Расследования в отпуске

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Елена Дорош

Она уже забыла запах деревенского дома. А бабушкин к тому же несколько лет простоял пустым, отчего пах неприятно: сопревшим деревом и мышиным пометом.

Алиса прошлась по комнатам. Все бабушкины вещи сохранились, даже зеркало по-прежнему завешено черным платком.

Ничего не изменилось. Хотя семь лет – срок немалый.

Вроде не так уж далеко от Питера до Макарьева, а выбраться смогла лишь сейчас. Да и то потому, что шеф вытурил в незапланированный отпуск.

Все случилось настолько неожиданно, что подготовиться она не успела. Два дня просто отсыпалась, а потом покидала в сумку вещи и вылетела в Кострому.

Ждать автобус до Макарьева не стала, поехала на такси. Торопиться было некуда, просто боялась встретить в автобусе кого-нибудь из знакомых.

За все прошедшие годы она, кажется, так и не выкинула из головы ту историю.

Ну да ладно. Приехала и приехала.

Сбросив ветровку, Алиса оглядела фронт работ. За день не справиться. А впрочем, глаза, как известно, боятся, а руки делают.

И руки не подвели. За два дня удалось придать дому жилой и почти что уютный вид.

Пока носилась туда-сюда с ведрами и мешками с мусором, о ее возвращении проведали соседи.

Баба Маня прилетела первой. Разнюхала, разведала и мигом разнесла по округе.

Добытые сведения состояли из трех основных пунктов.

Первый. Алиска Сырцова вернулась, но только в отпуск, то есть на короткий срок.

Второй. Вернулась одна, и кольца у ей на пальце не видать.

Третий был самым главным. С собой привезла два чемодана, значит, живет в достатке, да и морда у нее довольная, то есть на жизнь не жалуется.

Вывод: прошмандовка она распоследняя.

Алиса проснулась и вскинулась. Проспала? Схватила сотовый и тут только сообразила, что на работу не надо.

Она в отпуске и она – дома.

Подтверждая этот замечательный вывод, прямо под окном заорал соседский петух.

Неужели тот самый, с черным гребнем?

Алиса подбежала к окну и забыла про петуха.

Окна дома выходили на купола Макарьевского монастыря, которые под лучами поднимающегося солнца горели так, словно хотели, чтобы их увидели из самой Москвы.

Бабушка любила так говорить: чтоб из самой Москвы.

Алиса постояла немного и снова залезла под одеяло.

Валяться.

В первый год после окончания школы она никуда не поступила. Баллов недобрала.

Бабушка была расстроена, а она нет. Хотя все должно быть наоборот.

Алиса была уверена, что судьба просто подарила ей лишний год счастья.

Повезло и в другом. Ее взяли в родную школу библиотекарем, что вообще было редкостной удачей. Работы всего ничего: выдать учебники в сентябре и собрать в июне. Все остальное – сущие пустяки. Нынешние детки книжек не читают, для всех дел телефон есть, потому и библиотека им без надобности. Зато у нее появилась возможность начитаться вволю и подготовиться, чтобы пересдать один из экзаменов – информатику. Без нее на программиста учиться не примут.

Но самое главное – она могла каждый божий день видеться с Павлом.

Конечно, у него, в отличие от нее, работа была заполошная. Сомов только-только стал участковым, а это означало – рабочий день ненормированный и о выходных можно забыть. А уж проблем, которые приходилось разгребать, – выше крыши.

Сказать правду, Алиса ужасно гордилась им. Самый умный, самый красивый, самый крутой – вот он какой, Павел Сомов!

И главное – он принадлежит ей! Только ей!

В тот год они были неразлучны. Разумеется, собирались пожениться и уже планировали, где и как будут жить.

Все закончилось в одночасье.

Зашла в клуб передать книгу заведующей.

И увидела картину маслом.

Сидящий на подоконнике Павел и Ирка, у которой одна нога между его ног, а вторая коленом на том же подоконнике. Обо всем остальном и говорить нечего. Ирка так его облепила, что ни головы, ни тела было не видать. Только две руки в подаренной Алисой рубашке на Иркиной спине.

Эта картина до сих пор стояла перед глазами. Особенно Иркина голая ляжка. Юбка, видать, слишком короткая была.

Тогда она чуть с ума не сошла. Кинулась топиться в Унже. Насилу бабушка ее удержала и держала, не отходя, три дня. А потом сама слегла с сердечным приступом и уже не встала.

Был Сомов на похоронах или нет, Алиса не помнила. Она вообще ничего не понимала и не видела.

Сидела безвылазно дома, на звонки не отвечала и дверь никому не открывала.

Справила сороковины и рано утром уехала, чтобы вернуться лишь через семь лет.

Почему-то дома ей не сиделось. А впрочем, что странного? На самом деле в отпуске никому не отдыхается и не спится. Так уж заведено. Весь год – а в ее случае целых три! – мечтаешь отдохнуть и отоспаться, но когда этот вожделенный миг наступает, в заднице просто свербеж начинается! Спать? Не хочу! Валяться на траве пузом кверху? Не хочу! Хочу чего-нибудь поделать! Хоть чем-нибудь загрузиться, короче!

Алиса поднялась ни свет ни заря и отправилась гулять. Случайно или нет, ноги принесли ее к школе.

Построена еще при царе, но снаружи до сих пор смотрелась неплохо. Даже через сто лет кирпич все еще был ярко-красным, а вокруг окон каждое лето краской делали белые рамочки. Получалось нарядно.

Наверняка в здании кто-то есть. Школа даже летом открыта с раннего утра.

Подумав, Алиса решила заглянуть в библиотеку. Зачем? Да просто так. В конце концов, именно там она провела самый счастливый год в своей жизни.

На посту охраны никого не было, и турникет оказался открытым.

И тут до нее дошло, что библиотека, скорей всего, как раз на замке. Алиса взглянула на часы. Ну да, конечно. Восемь утра. Если и откроется, то не раньше девяти.

На автомате она дошла до конца коридора и машинально дернула за ручку.

Дверь тихонько отворилась.

Ничего себе! Забыли запереть! Ну, попадет кому-то от директора!

Почему она не повернулась и не ушла прочь?

Потом Алиса так и не смогла ответить на этот вопрос.

В библиотечном зале из-за закрытых газетами окон было темно и пахло пылью. Сильно – даже в нос шибануло. Протягивая руку к выключателю, она успела удивиться этому и громко чихнула.

Лампы на потолке вспыхнули так неожиданно ярко, что Алиса на секунду зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела пол и лежащую на нем тетку в синем халате, какой обычно надевают библиотекари, работая на складе.

– Ма… мама, – пролепетала Алиса и закрыла ладошкой рот.

Несколько мгновений она не могла прийти в себя от шока, а потом бросилась к тетке.

Та лежала на боку, поэтому было непонятно, жива ли. Но как только Алиса перевернула тетку на спину, сразу увидела рану на виске.

Кровь уже запеклась, но от этого было не легче. К горлу подкатила такая тошнота, что пришлось сцепить зубы.

Телефон она искала еще минуту. Просто забыла, что лежит он не в сумке, а в кармане.

Дозвонилась, но встать с пола смогла не сразу. С третьей попытки удалось. Она вышла в коридор и приткнулась на подоконнике.

В голове было пусто.

Сначала прибежала директор и кинулась к Алисе, как к родной, мгновенно узнав. За ней притопали охранник – где он раньше был? – и заведующая столовой тетя Саша.

Каждый сунулся в библиотеку и вышел оттуда с побледневшим лицом.

Выяснилось, что зовут библиотекаршу Нина Петровна, она пенсионерка и в школе подрабатывает, что претензий к ее работе не было, из родных у нее дочка в Костроме, и только вчера днем она получила новую партию учебников для начальной школы.

Алиса и слушала, и не слушала. Перед глазами стояло мертвое лицо библиотекарши, а горло, казалось, было доверху забито пылью.

Кстати, откуда столько пыли?

Оторвавшись от подоконника, Алиса вернулась в библиотеку и, стараясь не сходить с места, повертела головой, наклонилась, высматривая, и наконец разглядела, что разрушена часть стены в дальнем углу. Там, где раньше, до того как в школу провели центральное отопление, была печка. Раскурочивать старую систему не стали. Дымовые каналы не засыпали. Сняли дверцы, заштукатурили. Даже задвижки вверху кое-где остались.

Странно. Стена разбита там, а тетка здесь лежит.

Алиса повернулась, чтобы вернуться в коридор, и столкнулась с входящим в библиотечный зал человеком.

– Извините, – пробормотала она и подняла глаза.

– А ты что тут делаешь? – спросил Сомов.

Алиса открыла рот, потом закрыла и, ничего не ответив, пошла к подоконнику.

Педагоги встретили ее молчанием.

Что она тут делает?

А в самом деле – что?

Сомов вошел в помещение библиотеки и не показывался довольно долго. Потом к нему присоединились еще двое. Приехала «Скорая» и увезла тело. Сомов вышел следом, но снова вернулся и позвал за собой директора.

Алиса глядела отстраненно, как будто все происходит не с ней.

Пару раз была мысль подняться и пойти домой, но она оставалась сидеть, умом понимая, что уходить нельзя.

Наконец Сомов вышел и, мельком взглянув, пригласил войти.

Она поднялась и прошла в зал.

Сомов уселся за стол библиотекаря и достал лист бумаги.

– Можно ваши документы?

– Пожалуйста.

Она вынула и протянула паспорт.

Сомов пролистал каждую страницу, но не вернул, оставил на столе.

– Алиса Игоревна, что вы делали в школе?

– Пришла проведать.

– Кого?

– Библиотеку. Я в ней работала.

– Вы знакомы с Герасимовой?

– Нет, а кто это?

– Нина Петровна Герасимова – заведующая библиотекой.

– Ах да. Нина Петровна. Я с ней незнакома.

– Когда вы появились в здании?

– Час назад.

– А раньше не заходили?

– Нет.

– Почему вы решили прийти именно в это время?

– Просто шла мимо.

– В восемь утра?

– Да. Я гуляла.

Сомов задавал вопросы, глядя в протокол.

Она отвечала, глядя на книжные полки.

Слушая себя как бы со стороны, Алиса удивлялась, насколько равнодушно и бесстрастно звучал ее голос.

И все же несколько раз глаза словно пелена застилала. Тогда она торопливо моргала, боясь, как бы Павел не заметил ее слабость.

Впрочем, судя по всему, Сомов был озабочен только протоколом.

Конечно, с участкового спросят, если проведет допрос не по форме.

А участковые вообще допросы ведут?

Наконец вопросы закончились, она подписала протокол, и тут выяснилось, что ей необходимо подписать еще одну бумагу – подписку о невыезде.

– А это с какой стати? – не выдержала Алиса.

– Пока мы устанавливаем степень вашей причастности к убийству, покинуть город вы не имеете права.

– А мы – это кто? – сдерживая подступающее бешенство, спросила она.

– Сотрудники органов внутренних дел.

– Участковые тоже имеют право?

– Участковые – нет, а следователи – да.

Так Сомов уже не участковый? На повышение пошел. Шустрый мальчик!

Она поднялась так резко, что стул упал. Поднимать его Алиса не стала, повернулась и пошла к двери.

Сомов остался сидеть, только глазами проводил.

Она вылетела из школы, сбежала с крыльца и остановилась.

Мимо пролетели на скутерах два пацаненка. Она посторонилась, чтоб не задели, и оглянулась.

Никто за ней не бежал.

Она поправила сумочку на плече и пошла к дому.

Итак, в школе – труп, в городе – убийца, ее подозревают, а Сомов ведет себя как последняя сволочь.

Здравствуй, отпуск!

Результаты экспертизы он ждал не раньше следующего утра, поэтому вечернему звонку криминалиста удивился.

– Что там, Крайнов? Еще один труп обнаружили?

– Не сглазь, Сомов. Если недалеко, подскочи в школу.

– Через десять минут.

Он нарочно проехал мимо ее дома. Посмотрел на запертую калитку, на закрытые окна. В груди противно заныло.

Сомов выбросил в окно сигарету и нажал на газ.

А он-то думал, что все быльем поросло.

Выходит, не поросло.