На узкую улицу выбежали десяток самураев в наспех-надетых кимоно. Их мечи были вынуты из ножен и все они смотрели на Акихито с презрением.
Дом где была Юкио находился в конце улицы.
– Вас не мало? – спросил Акихито.
За спинами десяти самураев выбежало ещё десяток, и ещё столько же. И ещё. Скоро, вся улица заполнилась разозлёнными мужчинами с мечами в руках.
– Ты так хочешь смерти, ронин? – спросил самурай который стоял поближе. – Из за женщины? Ты готов умереть из за женщины?
– Нет, – сказал Акихито. – Я готов вас за неё убить.
Акихито оскалился и бросился в бой. Его правый меч встретился с клинком первого самурая а левый пронзил живот второго, он увернулся от удара и превратился в вихрь каленой стали. Его тень взорвалась темнотой, путая ноги его врагов и сея страх в их душах. Удар за ударом, ни одного движения без цели, ни одной секунды на месте.
Летели отрезанные руки, ноги, головы, на Ахикито лился кровяной дождь, на лицо, одежду, мечи, а он скалился и резал, убивал, уничтожал, ненавидел, он дрался как исчадие ада.
У самураев было бусидо, кодекс чести, были понятия о добре и зле. У Акихито же не было ничего. Его удел были два меча и неисчерпаемая ярость.
Бой продолжался достаточно долго. Акихито перестал считать скольких он убил после двадцатого самурая, они и так все уже были трупы, просто не все ещё это знали. Его мышцы стали железом, его воля – орудием убийства. Вода, воздух, огонь, ветер. Пустота. Удар, но его там нету, а где он был – уже лежит мертвец.
Когда бой закончился, Акихито стоял в конце улицы перед домом который он искал. За его спиной лежало куча мертвых и искалеченных самураев, слышался плач и вой его врагов. Он вспомнил своё последние утро с Юкио. Ощущения были те же самые, только наоборот. Он превратился в обратную сторону любви. Он был смерть.
Акихито снес дверь в дом ударом ноги и вошёл внутрь. Его ждал хозяин дома, самурай в тяжелых красных доспехах с мечом в руках. По его бокам стояли два слуги с западными ружьями и целились в Акихито.
– Пришёл за своей сучкой? – спросил самурай. – Забирай. Она нам уже надоела.
Акихито бросил мечи на пол.
– Что, ронин, сдаешься?
Тень Акихито выросла до ног самурая и его слуг. Один из слуг это заметил и в панике нажал на спусковой крючок. Грянул гром выстрела.
Пуля пролетела мимо виска Ахикито. Его тень забралась на самурая и его слуг, она вибрировала, была цвета дёгтя, она была остра, и если бы у трех мужчин что стояли на пути Акихито было бы время присмотреться, они увидели бы в ней десятки смотрящих на них глаз. Времени у них не было.
Тень окутала их в свои объятья и сжалась. Все трое лопнули как водяные шарики, забрызгивая комнату кровью.
Акихито поднял свой меч, вложил его в ножны, переступил через останки и прошел дальше в дом.
Он нашел Юкио на полу покрытой грязной тряпкой. Она была ещё жива.
– А … Акихито?
Он поднял её на руки.
– Всё кончено. Тебя больше никто не тронет.
Юкио прижалась к нему, и, если бы у неё оставались слёзы, наверное бы заплакала.
Он вынес её из дома, нашёл лошадь и ускакал с ней в ночь, его тень следуя за ними. Он отвез её к знакомому лекарю, поцеловал и вернулся в Нагамачи.
Акихито убил самураев что выжили стычку с ним. Он убил их жён. Он убил их детей. Кто-то плакал и молил о пощаде, кто-то стоически принял его клинок, кто-то пытался с ним драться (они проиграли).
Когда в Нагамачи не осталось ни одной живой души, он поджег город и вернулся к Юкио.
