Багровый. Рухнул камнем вниз.
Сергей за ним вслед поспешил,
Небесную оставив высь,
И в грудь противника вонзил
Мечи по самые запястья,
Насквозь Багрового проткнув.
Но вдруг тот впился своей пастью
Сергею в горло, изогнув
Его пожаром адской боли,
Ударила фонтаном кровь!
Но сжав в кулак всю силу воли,
Он осознал как от оков
Избавиться. И сталь мечей
У оснований надломилась!
Боль устремилась в апогей,
И руки яростно вцепились
В лицо Багровому. И кожа
Под пальцами трещит и рвётся.
И руки пробирает дрожью,
Когда Багровый вдруг смеётся.
И Сергей тянет на себя,
Лишая маски его лик,
А тот от боли вереща,
Вновь хохотом сменяет крик:
– Ведь понимаешь ты прекрасно, –
Смех говорить ему мешал. –
Что всё напрасно! Всё напрасно!!!
И ты всегда об этом знал!!!
– Это не так! – Сергей кричит,
И маску надвое ломает,
Но Багровый не молчит:
– Я прав!.. – и с этим исчезает.
И лишь его безумный хохот
Гремит как майская гроза,
Но затихает грома грохот –
Мир поглощает тишина…
***
Асфальтовые русла городов
Машины наполняли смогом,
А в вышине, в белилах облаков,
Закат светился алым оком.
Сергей не поднимая глаз,
В час-пик стоял в толпе прохожих,
И как мифический Атлáс
Справлялся с непосильной ношей.
– А ведь Багровый прав во всём –
Мне ничего победа не дала.
Хотя остался я, а сгинул он –
Кошмарного мне не оставить сна
Мне нужно попросту проснуться, –
И с этой мыслью он взлетел! –
Тогда удастся мне вернуться,
Ведь я всего лишь жить хотел!
Достигнув нужной высоты,
С небес он к тверди устремился,
Но внезапно у земли
Он вдруг в закате растворился.
А маска на асфальт упала
И просто вдребезги разбилась.
Огнём осколки засияли
И дымом в небо испарились.
Потух закат. Ночь наступила.
Орнамент звёзд украсил небосвод.
И вновь тьма город поглотила,
Его оставив без забот.
Под светом грустных фонарей
Неспешной поступью шагая,
Сливаясь с сумраком теней,
Багровый шёл вперёд, гадая
Насколько этот дурень жалкий,
Исчезнувший в своём аду,
В его колёса ставя палки,
Мог повлиять на всю войну?..
Сколько раз опали листья?
Выпал снег, потом растаял?
Время шло? Остановилось?
Вадим себе не представляет…
Как в целое соединить
Жизнь, разбитую в осколки?
Кáк после такого жить?
Ведь они давно умолкли
Кусочки счастья, бытия,
Мировоззрения и мыслей.
Нет ничего кроме бóли и зла
И выхода в самоубийстве…
Но ощущенье дежа-вю
Заставило дыханье сбиться.
И в его вдруг всплыл мозгу
Тот миг, когда он был Магистром.
Когда он подбирался к жертвам,
Готовый тотчас принести им смерть,
Судивший лишь по своим меркам,
Уверенный – иного пути нет.
Кровь по запястьям потекла,
Мир начал наполняться гулом.
И этот шум сводил с ума,
Словно приставленное дуло.
Но в то же время гул давал
То ощущенье былой силы!
И потому он ощущал,
Что снова стал непобедимым.
– Кто из вас пришёл за мной?
Багровый? Чёрный? Кто убийца?
Но гость Вадима ждал другой –
Навстречу Серый шёл Магистр.
– Ну вот и встретились, Белесый.
Нас свёл с тобою Кладовест.
Явился я, дабы завесу
Тьмы отогнать. Вот моя весть.
Себя напрасно хоронить
Решил. Ты всё ещё живой.
По мне, так тебе жить и жить.
Так что подумай головой!
Не стоит, поверь мне, сдаваться.
Ты жизнь свою можешь вернуть.
За это, наверное, стоит сражаться?
И я укажу тебе путь!
– Но маску мою Багровый украл,
И в осколки разбиты клинки.
И я уже раз попадался в обман,
Вдруг так же лжёшь мне и ты?
Довольно пролито мной крови,
Погублено столько людей!
И причинённой мною боли
Сто моих не искупит смертей.
– А ты представь, что тебе дан
