– Добрый день, – ответил Гордеев, сразу оценив одну из девушек, миловидную блондинку с большими зелеными глазами, и обращаясь по преимуществу к ней. – Я хотел бы снять номер. Это возможно?
– Вы не бронировали? – поинтересовалась блондинка.
– Нет.
– Хорошо. Тогда, будьте добры, ваш паспорт, – попросила она.
Гордеев вынул из внутреннего кармана документ и протянул его девушке.
– На сколько дней вы хотели бы снять номер? – спросила она.
– Точно не знаю… – отозвался Гордеев. Он действительно не знал, на какой срок задержат его здесь дела. «Хорошо бы быстро закончить да и вернуться в Москву, – подумал он. – Только вот вряд ли получится».
– А на сколько оформлять? – спросила девушка.
– Давайте пока на три дня, – с минуту подумав, ответил Гордеев.
Когда все формальности были соблюдены, девушка торжественно вручила Гордееву ключ от его номера.
– Жаль, что это не ключ от вашего сердца, Надежда, – между делом заметил Гордеев, посмотрев на приколотую к ее груди визитку.
Девушка вежливо улыбнулась и промолчала.
– Надежда, скажите, у меня есть надежда? – продолжал Гордеев.
Ее напарница уже не улыбалась, она с пренебрежением смотрела и на блондинку, которая не знала, что ответить, и на заигрывающего с ней Гордеева.
– Надежда на что? – игриво поинтересовалась блондинка.
– Как на что? – поднял брови Гордеев. – На взаимную симпатию, конечно.
– Все зависит только от вас, – промурлыкала девушка.
– То есть я должен себя показать? – спросил Гордеев.
Девушка смущенно пожала плечами.
– Что ж, договорились, – сказал Гордеев. – Постараюсь показать себя с лучшей стороны.
Девушка засмеялась, и этот ее смех был настолько искренен, что Гордееву первый раз за все это время стало спокойно и тепло на душе. «Хороший знак», – подумал он про себя, никогда раньше не замечая за собой склонности к суеверию.
Он поднялся на четвертый этаж на лифте. «Номер 75» – было выбито на массивной металлической груше, к которой крепился ключ. Коридор был застелен зеленой ковровой дорожкой. Гордеев прошел через небольшой холл с телевизором и увидел дверь своего номера.
На поверку оказалось, что больше всего средств было потрачено при строительстве этой гостиницы на роскошный нижний холл. Этажи и номера оказались не такими богатыми, обстановка, можно сказать, была вполне спартанской. Но, по крайней мере, аккуратные горничные старательно поддерживали здесь чистоту и порядок. По андреевским меркам гостиница, конечно, претендовала на твердую пятерку, по московским – на троечку с плюсом.
В более или менее просторной комнате располагались двухместная кровать, застеленная темно-зеленым покрывалом (кстати, такого же цвета были и занавески), небольшая тумбочка с оригинальным ночником в стиле модерн, маленький журнальный столик, встроенный в стену сейф, микроскопический холодильник, на котором находился небольшой телевизор. Короче говоря, все тут было какого-то уменьшенного размера. «Как будто для лилипутов», – почему-то подумал Гордеев, открывая холодильник. Там имелись две малюсенькие бутылочки с красным и белым вином и неожиданно большая, двухлитровая, бутыль пепси-колы.
Коврик перед кроватью и обои на стенах были бежевого цвета. Над постелью висела маленькая картина, больше похожая на аппликацию, изображающая пресловутого кентавра, который скакал по лесу.
Гордеев кинул сумку на постель и сам завалился следом. Он устал и ему было лень разбирать вещи, аккуратно все раскладывать по полочкам в шкафу.
