Черный престол - страница 17

– Жил я далеко. Отец умер, когда я еще мал был. Я почти не помню его. Мать – человек. Дом был в лесу, сейчас его нет. К знатному роду не отношусь. Родных у меня здесь нет.

Харгвард внимательно смотрел на Рана, пытаясь уловить хоть каплю лжи. Ран говорил правду.

– Правду говоришь, – наконец подвел он вердикт. – Ну ладно, сейчас придет натурщица. Краски, мольберт видел?

Харгвард посмотрел в сторону открытой двери. Ран кивнул. Нет смысла отрицать то, что он рассматривал, пока харгварда не было.

– Там три полотна. На одном рисуешь натурщицу в той позе, какую сам определишь, по пояс. На втором – портрет, на третьем рисуешь в полный рост, без одежды. Девушка должна быть узнаваемой и красивой. Понятно?

Ран медленно кивнул. Без одежды? Зачем? Неужели королева…

– Могу я спросить? Зачем…

– Не можешь. Видишь, свеча стоит? – резко оборвал его харгвард.

Ран повернул голову к открытой двери, посмотрел на массивную свечу в тяжелом подсвечнике у мольберта и кивнул.

– Вот как она догорит, так твое время истекло.

Конечно, Ран был готов увидеть всякую натурщицу, но только не такую. Она оказалась невысокой, полноватой и очень молодой. И она не была красавицей, только огромные печальные глаза были по-настоящему красивы. Шнуровка на платье спереди утягивала грудь настолько сильно, что это было заметно. Зачем? Кроме того, ей самой было явно некомфортно в таком корсете, девушка двигалась скованно, лицо все время было недовольным.

Разглядывая ее, юноша пытался понять, почему именно такая натурщица. Зачем нужна такая юная девушка с проблемной фигурой и проблемным лицом? Нельзя было найти постарше и посимпатичнее? Как ее рисовать?

На одной щеке большая родинка, на другой – темное родимое пятно. Конечно, на картине все это можно убрать, но нужно ли это делать?

И тут Ран догадался и радостно улыбнулся: если он все недостатки уберет, то девушка будет красивой, но неузнаваемой. Если оставит недостатки, то она будет узнаваемой, но некрасивой.

Юноша усмехнулся про себя: значит, ищут художника, который сможет нарисовать красиво, но правдиво или, скажем так, улучшая оригинал в меру. Потому и натурщица такая, странная, скажем.

– Хорошее настроение указывает на понимание. Я прав? – заметил харгвард, увидев улыбку Рана.

– Надеюсь, – юноша подавил улыбку.

Харгвард подошел к свече и щелчком пальцев зажег фитиль.

– Время пошло, и я в соседней комнате, – сообщил он и вышел из помещения.

Натурщица со скучным лицом встала перед Раном, опустив руки и плечи. Ее поза и лицо совершенно не располагали к рисованию. Ран подумал, что настроение девушки придется корректировать. Ну что ж, он знает, как это сделать.

Ран быстро оглядел помещение: огромное витражное окно, в дальнем углу – деревянная тумба, на полу валяются большой деревянный подсвечник на четыре свечи и скомканные в кучу шторы. Странный набор. Но ведь он зачем-то нужен? Юноша принялся быстро соображать.

– Окно северное. Уже хорошо, – прокомментировал он и бросил взгляд на натурщицу.

Девушка смотрела в окно с тоскливым видом грустной птицы, сидящей в клетке. У Рана мелькнула мысль, что она не натурщица, а девушка из таверны. Но вряд ли она шобонница, то есть, проститутка. Скорее всего, поломойка. Кто на нее польстится? Что ей пообещали за эту работу? Добровольно ли она тут? А если нет?

С этими мыслями Ран сходил в угол комнаты, принес тумбу и установил ее на некотором расстоянии от окна. Затем перенес мольберт так, чтобы он был между тумбой и окном, в стороне, но так, чтобы натурщица была под углом к нему.