— Сколько лет Биглоу живет в Пятилесках? — поинтересовался Март, повернувшись к хозяину.
Тот, погрустневший было, что гость отказывается от еды и питья, опять расцвел, надеясь угодить и снова подзаработать.
— Так, почитай, года три. — Он потер ладонью блестящую лысину, припоминая. — Да, года три. А в том году на Марьке женился, дите родили.
— А Марька?
— Местная дуреха. У нас вон все какие, — хозяин кивнул на мужиков за общим столом, — здоровые, плечистые, работящие. А ей этого задохлика подавай… — И вдруг сообразив, что собеседник тоже далеко не могучего телосложения, резко захлопнул рот и с опаской покосился на Марта: будет оскорбляться или нет.
Оскорбляться Мартин не собирался, а вот получить побольше информации был не прочь.
— И так и живет особняком? Ни с кем не сдружился?
— Так тру… черный маг же, — быстро исправился владелец питейной и снова бросил на Марта опасливый взгляд. В том, что он тоже маг, тот знать не мог (Мартин намеренно сдернул с волос шнурок, позволив им завесить ухо, едва вошел внутрь), но явно догадывался или просто осторожничал молоть языком при незнакомце.
— А белый что? — уточнил Март, сделав вид, что не заметил оговорки.
— Какой белый? — в свою очередь не понял собеседник.
Та-а-ак…
Если до этого Мартин сидел вполоборота, то теперь повернулся к стойке всем корпусом. И, должно быть, в этот момент у него сделалось крайне красноречивое выражение лица, потому что хозяин невольно попятился.
— Белый. Светлый маг. Целитель, — отчеканил Март, впившись в струхнувшего хозяина взглядом. — В Пятилесках нет белого мага?
Кадык на заплывшей жиром шее испуганно дернулся.
— Н-нет, господин. Уже полгода, как отозвали.
Мартин мысленно выругался и извлек из кармана еще одну серебряную монету (что-то подсказывало, что медяками тут не отделаешься), толкнул ее по столу.
— Куда отозвали? — собственный голос прозвучал настолько опасно-ласково, что Март поморщился.
Зато заграбаставший еще одну монету собеседник заметно приободрился и даже отер выступившую на лбу испарину.
— Так в столицу провинции призвали. Усиление у них… — Он запнулся под тяжелым взглядом и совсем тихо закончил: — Какое-то.
Ну Хорес… Вот хорек…
В этот момент громко скрипнули ножки отодвигаемого стула.
Март обернулся: Биглоу встал и, пошатываясь и путаясь в собственных ногах и длинных полах совсем не по-зимнему легкого плаща, побрел к выходу.
Мартин дождался, пока полуневменяемое тело пройдет мимо, и тоже встал.
— Спасибо за беседу, — бросил притихшему хозяину заведения и, уже на ходу набросив на себя плащ, выскользнул на улицу вслед за темным магом.
Пока Йенис Биглоу — громко и со стонами — опустошал желудок в отхожем месте, Мартин пристроился чуть в отдалении, опершись спиной о невысокую ограду соседнего участка, сложив руки на груди, и, скрестив ноги на уровне голеней, терпеливо ждал, ковыряя носком сапога уже порядком притоптанный в этом месте снег.
Наконец звуки рвоты прекратились, и цель приезда Марта в Пятилески показалась из своего укрытия. К сожалению, Мартин не мог рассмотреть выражения его лица — света, падающего из окон здания и отражающегося от снега, хватало лишь на то, чтобы видеть очертания темной фигуры.
Но вот Биглоу потоптался на пороге, шумно втянул носом воздух и, сгорбившись и убрав руки в карманы плаща, побрел в обратную сторону.
Март остался на месте, но на всякий случай подобрался. От уборной до питейной вела одна единственная узкая тропка, и темный маг никак не мог пройти мимо. А вот заметить издали и дать деру — это да.
