Вскоре оптимизма во мне еще более поубавилось. Такое обнадеживающие просветление на горизонте оказалось кратковременным и довольно обманчивым. Тучи снова сгустились, и я стал все чаще и чаще посматривать на горизонт, да все настойчивей торопить лошадь. Уж больно не хотелось опять, как и накануне, оказаться промокшим до нитки, а в том, что это может произойти в любой момент, уже не оставалось никаких сомнений. Тучи все надвигались и надвигались. Я невольно чертыхнулся. Да и как, собственно, иначе?! Это просто рок какой-то! Ну надо же! Я уж не помню, когда ранее попадал под дождь, а тут дважды, и притом в самое неподходящее время! Не дурное ли это предзнаменование?
Не буду останавливаться на всех перипетиях своих дорожных приключений, скажу лишь только, что в то время я дал себе твердый зарок завести себе новую лошадь, более молодую и выносливую.
Вскоре вдали показались крыши домов, купола церквушек Бристоля. Ну, слава Богу! Возможно, мне удастся добраться на судно прежде, нежели разразится дождь. Но и это было очередным, которым уже по счету самообманом. Если просто сказать, что вскоре пошел дождь – значит вообще ничего не сказать. Небеса разверзлись сплошным потоком воды. Это было нечто ужасное. Но именно в этот момент моя лошаденка меня и удивила. Когда я уж сам не выдержал и хотел уже было свернуть с пути да схорониться где-нибудь от этой напасти, моя спутница внезапно устремилась вперед быстрей и уверенней. Дивясь чудной перемене в ее поведении, я нашел этому только одно объяснение: мы вышли на твердый путь, ноги ее больше не вязли, и ей, конечно же, показалось, что в этот миг она освободилась от неподъемной тяжести, которая до этого была незримо прикреплена к ее ногам. Воздав ей должное, я мысленно пожурил себя за столь поспешное и опрометчивое решение, принятое минутой раньше, и дал себе новый зарок: впредь не расставаться со своей спутницей.
А дождь все усиливался. Волна энтузиазма у лошаденки вскоре иссякла, она вновь замедлила ход, да и я сам был уже на грани нервного срыва. Единственное, что заставило меня продолжить свой путь – это лес мачт, показавшихся вдали. Вернее, лишь только верхушки мачт, но и они красноречиво говорили о том, что к цели моего визита рукой подать, потому-то и не было смысла прерывать путешествие в двух шагах от достижения конечного результата.
А вот и гавань. Огромное множество кораблей жались к пирсу, как бы желая и самим укрыться здесь от дождя. Еще большее количество застыло чуть поодаль на рейде. Я принялся пристально вглядываться в надписи, красовавшиеся на их бортах. Сквозь пелену дождя сделать это было довольно трудно, потому-то на эту процедуру у меня ушла уйма времени. Я снова и снова чертыхался, хотя это, откровенно говоря, мало помогало. Дождь, как мочил, так и продолжал мочить меня, невзирая на сквернословия, извергаемые мною. Помнится, мне тогда подумалось: это же какими черными должны быть дела и тайны, хранящиеся в конверте, коль все, что связано с ним, окутаны такой небесной напастью, таким проклятием Божьим?!
Наконец-то сквозь дождевую мглу я разглядел надпись «Кадет», окликнул людей на судне, там заметно оживились, тут же за мной была послана лодка, и вскоре я уже стоял на палубе судна. Капитан, видя мое состояние, тут же приказал провести меня в его каюту, но в следующее мгновение самолично проводил меня, отдав на ходу распоряжение, чтобы кок доставил к нему что-нибудь горячее. Капитанская каюта оказалась на удивление просторной и обставленной со вкусом. Стены были увешаны коллекционным оружием, как холодным, так и огнестрельным. Резное дерево виднелось вокруг, куда ни кинь взглядом. Хотя особой роскоши, все-таки, не чувствовалось. Во всяком случае, у меня в тот миг сложилось впечатление, что хозяин этой каюты не кичится богатством.
