– Успокойтесь вы. – Святик взял бутылку минералки, скрутил пробку, и налил в стакан воды. Не спеша вновь закрыл и поставил на то же место. Стакан стоял и ждал.
– Я же не заискиваю. Мне просто интересно знать… – стакан оказался в руке и вылил содержимое в рот. – …когда мы наконец все сдохнем? – Стакан опустился на стол, а следом за сказанным последовала отрыжка. – Извините, газики. – И лицо Святика стало неподвижным и ждущим.
Нелли скривила лицо, фукнув себе под нос.
Прочие сидели и смотрели теперь на Рафаэля, кроме Эльдара Романовича, – он продолжал щурить взгляд на Святика.
– Когда Аллаху будет угодно! – Дал неожиданный ответ врач.
– Вы мусульманин? – Спросил Святик и тут же комментировал далее: – Это, в общем-то, не мешает не науке на сегодняшний день, ни чему-то ещё, как и любая вера. Но таки всё ж, хотелось бы получить ответ более приближённый к научной точке зрения.
Рафаэль посмотрел на Эльдара Романовича, верно, он чем-то сможет сейчас помочь. На лице был явен гнев.
– Как-то нет схожести с тем героем, о котором недавно рассказал Эльдар Романович. Можно мне покинуть это место?
– Не кипятитесь вы так… – поспешил успокоить Эльдар Романович.
– Я спокоен. Но что делаю я здесь, понять не могу. Единственное, что меня заинтересовало, на то я не получил ответ. А ваш рассказ, а точнее из реакции вашего так называемого врача делаю вывод: рассказ выдуман, как видимо и всё прочее. Можно уйти?
Святик поднялся.
– Присядьте… пожалуйста!
Теперь прищуренные самонадеянные глаза старика смотрели умоляюще. Это было новое проявление для Святика. И он сел.
– Ну, что вы хотели? Можно конкретней?
– Виктор спросил, почему вы пошли на самоубийство…
– Что подтолкнуло на этот шаг? – Поправил сам Виктор. Святик тут же глянул на него, обратив внимание на тонкую, но совершенно не к месту, поправку. А пометку себе сделал об этом человеке.
– Да! Что же подтолкнуло? Именно! А вы? Вы рассказали что-то абстрактное… конечно, это интересно. Так в том-то и дело, что стало интересно. И судя по вашему мне ответу, вы не собирались подытожить вашу метафору, изначально. Ведь так? А глядя на то, как реагируют на вас люди, подытоживаю я: выходит спектакль, господа! Вы кто? Все вы!
Повисла тишина. Как, словно, свет погас в театре, а зрители затихли в ожидании выхода актёров.
– Возможно, с кем-то из присутствующих здесь было всё иначе, – другим тоном заговорил Рафаэль, – а со мной именно так и вышло. Я, словно, получил «сигнал», и без промедлений решил ему подчиниться. Не было сомнений, не было страха… вообще ничего не было. Не было смысла.
– А дочь? – Спросил Виктор. – Дочь не была смыслом?
– Её воспитывает моя мать. Большую часть времени меня нет дома. Дочь и не встречает меня с восторгом. Она вся в бабушке. Она знает, что я её отец, и эта информация для неё столь же существенна, как и интегралы. Так что видимо, она счастлива и без меня.
– А вторая жена?
– Её не устроила моя занятость…
– Тоже развод?
– Да. А через неделю я вышел из операционной, и получил «сигнал».
– Вот так, просто с бухты-барахты..?! – Не унимался Виктор.
– Нет. Это был первый «сигнал смерти». И меня он привёл в замешательство. Я не собирался умирать. Тем боле Коран запрещает это делать.
– Постойте! А как выглядел этот ваш «сигнал»?
– Он не выглядит, он ощущается.
– Ну-у-у… да-а-а… – Виктор прорёк это так, точно с ним было похожее.
– Я же говорю, – как клетка, – словно срабатывают «датчики неблагополучия»…
