Лариан приблизился к Нортону.
– За что? – он захлопал глазами.
– Я ударил тебя. Когда мы были на руинах. Мне очень жаль.
Он действительно сожалел. Лариан видел искренний стыд, который, точно сажа, облепил его лицо.
Поразительно.
– Ничего. С кем не бывает, – отмахнулся он, мимолётно коснувшись головы рукой. Он попытался сменить тему: – Куда мы пришли?
– Мы называем это помещение залом Разделений, – ответил Нортон. – Он разделяет части станции на отдельные сектора, к которым ведут коридоры.
– Тут легко заблудиться? – спросил Лариан. Внезапно у него в голове промелькнула мысль, что Нортон желает бросить его в укромном месте одного из лабиринтов и уйти. Ему не удастся найти отсюда выход.
Они двинулись дальше.
– Нет. Если долго ходить здесь, то быстро привыкаешь и наконец-то осознаёшь, что в этих коридорах нет лабиринтов. Зал – это сердце, а коридоры – сосуды, – пояснил Нортон, улыбнувшись.
– А вы – это кровь, – подхватил Лариан.
– Да, если можно так выразиться, – кивнул Нортон.
Они зашли под арку, над которой была выбита красная цифра «5», и оказались в очередном коридоре, но Лариан заметил, что этот отличался от предыдущего. Потолок здесь шёл полукругом, под ногами постукивали металлические пластины, а по стенам вились ржавые трубы, уходящие вглубь.
Лариан недоверчиво покосился на Нортона, ощущая покалывание на коже.
– И куда же мы теперь?
– В этом коридоре находятся душевые, столовая и Живой сад. Мы с тобой идём в Живой сад. Хочу показать тебе это место, – объяснил Нортон, посмотрев на Лариана.
– Звучит интересно. Что же там находится? – отозвался тот.
– Увидишь.
Лариан молча кивнул, а внутри завертелись черви сомнения. С каких пор он доверяет первым встречным людям? Он ощущал холод и сырость в этих стенах, под ногами ползали какие-то букашки, а с потолка почти через каждый шаг на голову капала вода – как здесь вообще можно жить?!
– Тебя не смущает такая… обстановка? – спросил Лариан, брезгливо покосившись на слизь, покрывающую трубы.
Нортон хмыкнул.
– Знаешь, к этому очень легко привыкнуть. Со временем ты уже не можешь обходиться без всего того, что скрывает от тебя это странное место.
Лариан пробежал пятернёй по своим спутанным грязным волосам и вздохнул.
– Оно скрывает… слизь, букашек и… – Он не успел договорить, потому что Нортон прервал его своим добродушным смехом.
– Ты чего? – изумился Лариан.
– Не-е-ет! – поспешно поправил он. – Ты не понял. Прислушайся к этому месту. Попробуй понять, что оно прячет от тебя. Поверь, один раз поймёшь – и уже никогда не забудешь.
Лариан старательно осмотрелся вокруг. Вначале он ничего не заметил – лишь голые липкие стены и холод на коже, – но потом до его ушей стали доноситься отчётливые звуки: течение воды под землёй, шёпот гуляющего между трубами ветра… и отдалённые тихие голоса. В Галодрионе – среди бесконечного шума и суеты – эти звуки теряют свой смысл, и их перестаешь замечать. Лариан вспомнил про дождь и его тихий плач.
Во всём этом было что-то домашнее. Родное.
– Мне кажется, что я начинаю понимать, – согласился Лариан и не заметил, как они свернули в другой, более узкий коридор, ведущий вправо, вглубь станции.
Несколько минут они оба молчали, прислушиваясь к разливавшимся по коридору голосам, которые, как предполагал Лариан, доносились из столовой.
– Сложно поверить, что вы с Меллой брат и сестра, – внезапно сказал Лариан.
Нортон нахмурился.
