Он смахнул со лба прядь и уселся за стол напротив Бергмана. Может, хоть его просьба будет безобидной?
– Так, чего ты хотел?
– У меня очень сложное, интересное дело, – непонятно откуда, Евгений вытянул толстую папку и деловито открыл её, – за два месяца четыре убийства влиятельных личностей. Трое найдены мертвыми в своих кабинетах. Еще один – у себя дома. Ни следов взлома, борьбы. Погибают при странных обстоятельствах: потеря крови, но никаких ран нет, – он подался вперед, почти через весь стол приблизившись к лицу Волкова, словно собирается поделиться грязными сплетнями, – кровоизлияние в мозг, литрами лилась из ушей и носа, – нервно усмехнувшись, он снова откинулся к спинке кресла, – не считая последнего случая. Сегодня нашли женщину. Все указывает на того же убийцу, однако смерть в результате ножевого ранения. Не в его стиле.
– Действительно интересно, – кивнул Павел, – но у меня два вопроса. Откуда ты, черт возьми, вытащил эту папку, и чего хочешь от меня?
– Из-за пояса. Не переживай, в трусах её не было. Я хочу, чтобы ты составил психологический портрет преступника.
***
Водная гладь сомкнулась над расслабленным телом. Два шустрых пузырька поднялись и лопнули на поверхности. Стихший в голове шум уступил место легкому плеску, мелодичному, тактично рассеивающемуся в безмолвии.
Воздух в легких кончался, и девушка под водой распахнула глаза. Зловещий образ расплывался, но все равно смотрел пристально, через зрачки проникая в душу, в самую суть бренного тела.
«Девочка моя, ты знаешь, что делать. Не подведи меня. Будь умницей.»
Она вынырнула, глубоко вдохнув. Пальцами ноги выдернула пробку из слива ванны и выбралась на холодный кафель, оставляя за собой мокрые лужицы. От кипятка воздух нагрелся, как и её кожа, но тело почему-то все равно била мелкая дрожь. Наверное, леденящий ужас именно поэтому так называется.
Коснувшись хлопковой ткани халата, девушка поежилась, – он ей не понравился. Грязную одежду в доме этого сноба носить явно было запрещено, а потому она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор, прислушавшись. Приглушенные голоса мужчин все еще доносились из кабинета, и она выскользнула наружу.
Лишь одна комната была незаперта, – что странно, – спальня. Мрачная, красивая, совсем неуютная. Большая кровать с толстым белоснежным одеялом и стройный ряд трех шкафов. Дарья дернула дверцу одного из них, и та не поддалась.
– Странно, – тихо буркнула она себе под нос и потянулась ко второму шкафу. Он оказался открыт. Внутри десятки костюмов в темных тонах. Ничего повседневного или домашнего. Перебрав уйму водолазок и рубашек, она вытянула самую приятную наощупь из последних и надела на обнаженное мокрое тело. Покрутилась перед большим зеркалом, чтобы убедиться, что ничего лишнего не видно, – Павел Сергеевич вряд ли оценил бы. И кто знает, как отреагировал бы красавец Бергман. Она все-таки приличная девушка.
Хлопнула входная дверь, и блондинка тут же поспешила в гостиную, мгновенно столкнувшись взглядом с хмурым Павлом.
– Что именно в словах: «можешь взять халат,» – ты не поняла?
– У вашего халата мерзкая ткань. Я такое даже при угрозе смерти не надену.
– Поэтому ты решила, что можно рыться в моих вещах и надевать мои дорогие рубашки?
– Вы еще и скупой?
– Еще?
– Около восьми из моих эпитетов вам не понравятся.
Волков вздохнул и прошел на кухню. Молча заварил кофе и достал из холодильника уже готовый омлет. Девушка уселась за стол и внимательно наблюдала за ним, пока перед ней не грохнулась тарелка, чудом не лишившись содержимого.
