– Но я правда думал, тебе понравится, – вдруг совершенно по-детски заявляет в ответ здоровяк, отчего у меня уши вянут.
Серьезно, может он ещё и расплачется тут, потому что не смог угодить своему хозяину?
– Думай в следующий раз тщательнее. Желательно с выпиской аргументов за и против, – довольно резко заявляет Гром, полностью игнорируя мое присутствие.
Неужели у них здесь так принято — не щадить чувства даже близких людей? Или Гром просто не в духе? Марья Сергеевна не оправдала ожиданий?
– Так что, я могу идти обратно в свою комнату? – повышаю голос, стараясь перекричать музыку.
О том, что попытка удалась, мне становится ясно сразу. Собравшиеся ребята наконец замечают меня, ту, что ни капли не соответствует окружению. В нелепой пижаме и растрепанной головой.
Спасибо хоть тот паренёк помог развязаться, а то так бы и сидела на полу у входа.
– Как хочешь. Мне вообще абсолютно по боку где ты есть, – в голосе мерзавца скользит равнодушие, но вот его взгляд говорит совсем о другом.
Словно он и сам не особо хочет шумихи. Зачем тогда провоцирует?
– Именно поэтому ты пустил слухи обо мне? – не могу удержать язык за зубами.
Ну вот кто меня просил? Я же абсолютно беспомощна, не знаю даже почему Грома сюда запекали, и за какие заслуги он получил красный галстук.
Убийство? Мародерство? Банковские махинации?
Что если в следующий раз, вместо того, чтобы утащить меня через окно, его верные собачонки просто по-тихому придушат меня подушкой и все?..
От этой мысли сердце бьётся в бешеном ритме, в горле встаёт ком.
– Ты испортила мне настроение, я поступил аналогично. Помнишь же заповедь: нужно относиться к ближнему своему так, как хочешь, бы чтобы он относился к тебе. Теперь, Марго, разгребай последствия.
Я, кажется, должна его боятся, тогда почему же так отчаянно злюсь?
– Не называй меня так, – шиплю сквозь зубы и сжимаю кулаки.
О, я бы сейчас все отдала, чтобы врезать по его наглой холеной физиономии. Но люди, из слишком много вокруг. Набросятся ещё.
Я, может, и смелая, но не совсем без мозгов.
– А как мне тебя называть? – усмехается Гром, кажется, придумав, как выкрутить ситуацию в свою пользу. – Нищебродка?
Кто-то словно нарочито убавляет музыку. По толпе заинтересовавшихся конфликтом ребят пробегается волна смешков.
– Знаешь, ты конечно можешь считать себя непобедимым. Но я тоже кое-что знаю о тебе. Маменькин сыночек, – говорю как можно тише, склонившись над ним и уперевшись руками о стол по обе стороны от парня.
Наши лица так близко. В полутьме даже кажется, будто мои слова имею эффект, хотя говорила я их без задней мысли. Просто пришла аналогия из-за ситуации в приемной директора. Но всего на секунду, на какое-то чертово мгновение ока, в ледяных глазах Грома появляется отблеск чувств. Словно… словно он испытывает адскую боль.
Но эффект быстро сходит на нет. Царенок подается лицом навстречу, отчего я буквально могу пересчитать количество его длинных ресниц, оценить разлет бровей, утонуть в его стальном серебристом взгляде… Поправочка, злом взгляде.
Его теплое дыхание касается моей кожи, отчего по спине бегут мурашки. Сейчас Гром напоминает мне темного бога, несгибаемого и до жути… просто до безобразия! Привлекательного.
Кто вообще додумался выписать этому мерзавцу красивую мордашку?
– Собираешься наступить на те же грабли? Тебя же сгрызут и не подавятся, если я дам команду "фас".
