– Может, еще разок? – предложила она.
Он с сожалением покачал головой.
– Через месяц, самое позднее через два мы будем вместе навсегда, – сказал он. – Что такое один месяц?
– Как ты думаешь, что я должна сделать для этой девушки? Если б только ты ее видел…
Он присел на край кровати и потрепал ее по бедру.
– Знаешь, когда руководишь людьми, не стоит слишком вникать в их проблемы. Насколько я могу судить, вы и так там балуете персонал. Не хватало тебе еще заморачиваться их личными трудностями – сама не заметишь, как они тебе на шею сядут. Я уж не говорю о том, что остальные сотрудники будут ей завидовать, пойдут дрязги и склоки. На твоем месте я бы вообще ничего не стал предпринимать. А если увидишь, что она не справляется со своими обязанностями, уволь ее, и дело с концом.
Мириам молча смотрела на него.
– Ты, конечно, думаешь, что я слишком суров?
– Нет, – выдавила она из себя. – Наверное, ты прав.
Он еще раз поцеловал ее в лоб:
– Не наверное, а точно. Я тебя люблю.
Он поднялся, надел пиджак, чмокнул ее в большой палец ноги и ушел.
“Уволь ее…” Мириам казалось, что некий невидимый бес опустил ей на сердце кусок льда и теперь этот лед таял, обволакивая ее холодной пеленой.
Дело было не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал. Эта бесчувственная, лишенная эмоций рассудочность, это равнодушие технократа, которому плевать на людей. Впрочем, он таким и был на самом деле. И это ей совсем не нравилось. Сотрудник допустил промах – избавься от него. Жена не слишком умело демонстрирует, что дорожит тобой, – брось ее.
Мириам покраснела, противясь этому сопоставлению. Одно не имеет к другому никакого отношения. Жена Реми, точнее говоря, его бывшая жена – настоящая стерва. Она и ребенка-то завела, не посчитав нужным посоветоваться с ним. Он сам ей рассказывал. Как бы там ни было, они больше на дух не выносили друг друга. Конечно, они должны развестись. Хотя бы в интересах малыша. Ничего, она еще молодая, найдет себе другого.
– Вот черт! – вслух выругалась она.
Рывком вскочила с постели и пошла в душ.
В большой пустой квартире веяло печалью. А чего бы ей хотелось в идеале, подумала она. В молодости она часто сама с собой играла в эту игру, возможно пытаясь научиться приспосабливать реальность к своим желаниям. Если бы я могла делать именно то, чего мне хочется, что я стала бы делать? Вернула бы Реми и занялась с ним любовью. Или позвонила бы Мартену. Она потянулась к телефонной трубке, но отдернула руку. Нет. После того, что она ему наговорила, она больше не имеет права ему навязываться. Особенно среди ночи.
Она опять принялась мерить шагами квартиру. Когда это ей надоело, оделась и вышла из дому.
На машине она доехала до агентства, отключила сигнализацию, словно воровка, проникла в помещение и достала личные дела сотрудников.
Записала адрес и номер телефона Розелины.
Та жила в тридцати километрах к северо-западу от Парижа, в Сержи.
Мириам заколебалась. Сна по-прежнему не было ни в одном глазу.
Она поехала через весь Париж: миновала улицу Риволи и все еще оживленные, несмотря на поздний час, Елисейские Поля, вырулила на авеню Гранд-Арме, затем на авеню Нейи, где остановилась, пропуская толпу спешащих домой жителей пригородов, нырнула в длинный туннель в квартале Дефанс, выехала на шоссе А86, потом на А15, и через двадцать пять километров свернула на Сержи.
Куда двигаться дальше, она не знала. Решила ехать налево, вернулась к эстакаде и покатила по пустынной новостройке. Большинство светофоров на перекрестках перемигивались красными огнями.
