Честь имею… Или все-таки поимели меня?! - страница 15

– Запомни раз и навсегда: со мной спорить нельзя. Это если ты хочешь здесь работать. А если не хочешь, то давай поспорим, а потом ты соберешь вещи и уйдешь.

Я кивнула и сделала, как мне велят. Потому что уходить мне было некуда. Помните, как в романе Достоевского сетовал Мармеладов о том, что ему было некуда идти? В момент этого диалога с начальницей почему-то вспомнились именно его слова, почувствовалась похожесть ситуаций у нас с ним, хотя образ жизни явно разный, но меня, увы, тоже никто и нигде не ждал. Кроме новых неприятностей.

К слову, в дни зимних праздников на работу я ходила каждый день. Офицеры – по графику, за все время каждый из них появился лишь по одному разу. А я каждый день, с самого утра до позднего вечера, вместе с начальницей. Сколько она там была, столько и я. За выход в праздничные дни офицеры получили выплаты, указав в табеле, что работали каждый день. Мне же не полагалось ни копейки, потому что, по закону, вольнонаемных не имеют права привлекать к работе в праздничные и нерабочие дни.

Но, находясь в плену обстоятельств и собственных страхов, я и это проглотила. Еще один ядовитый камень упал на дно моей души. Мой трудовой путь только начинается, сперва всем и всегда нелегко, все самое хорошее еще впереди, это меня снова проверяют на стойкость духа и крепость принятого решения… Я искала утешительные слова для самой себя и верила, что скоро если не все, то хотя бы многое изменится в лучшую сторону. Кроме самонапутствований я не могла ничего предпринять, потому что возмущаться и спорить было не положено, а просить и спрашивать – бессмысленно. Однако никакие мои утешения себя самой не работали. Потому что постоянно возникали ситуации, которые давали мне понять, что я здесь совсем никто и шансов кем-то стать почти нет.

В один из дней начальница распределяла между сотрудниками кураторство над районами региона. Суть его была в том, чтобы постоянно держать руку на пульсе, общаться с сотрудниками территориальных органов, знать, какие преступления раскрываются, какие имиджевые мероприятия проводятся. Собирать информацию, подсказывать местным райотделам, как грамотно заниматься решением вопросов «информационного обеспечения оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел». Конечно, меня сразу воодушевила возможность тесно общаться с моими земляками, потому что лично знакома с многими сотрудниками и руководителями отдела полиции района, откуда я родом. Я знаю, уважаю их труд и мне хотелось побольше рассказывать обществу о них самих, о том, чем они занимаются. Пусть местные жители тоже узнают правду, а уставшие сотрудники будут приободрены тем, что их работу знают и ценят люди.

– А можно мне взять кураторство над этим районом? – с жаром спросила я во время совещания.

Пара голубых глаз смотрит на меня и становится зеленой. Меня будто толстым поленом бьют по голове, так действует на меня ее ответ, который она дает, в один момент перейдя на желчный крик:

– Куда ты лезешь? Тебе это кто-то предлагал? Куратором может стать только офицер. Рановато ты много на себя берешь.

Во мне срабатывает рефлекс, я вся наполняюсь жгучими страхом и ужасом. Растерянной и глупой улыбкой пытаюсь загладить свою вину. Вину в том, что я хотела с энтузиазмом выполнять важную работу.

Через несколько дней обсуждался вопрос о том, кто поедет с начальницей в отдаленный район региона на серию мероприятий, в которых участвует генерал. Ее выбор падает на меня. Но я радуюсь перспективе выезжать в шесть утра, целый день бегать с фотоаппаратом и вернуться поздней ночью. Потому что смогу лично увидеть святого для меня человека – того, кто подарил мне мою мечту. Увидеть и поблагодарить его. Ведь даже в этих странных условиях у меня есть то, ему я безусловно радуюсь – у меня есть право каждый день входить в величественное серое здание.