На следующий день Андрей, как это было уже принято ещё до приезда Татьяны, пришёл в дом своей невесты. Справился о здоровье её сестры. Таня, ответила сама:
– Всё прекрасно! Я абсолютно здорова, Андрей Павлович. Если бы не вы, неизвестно как долго мы с Раечкой, – Таня ласково посмотрела на сестру, – добирались до дома. Вы мой спаситель!
– Ну, что вы!? Полно-те! Какой я спаситель? Каждый мужчина поступил бы точно так же! И умоляю вас, Татьяна Николаевна, не надо ко мне по отчеству. Мы почти брат и сестра.
– Тогда и вы называйте меня Татьяна, можно Таня, а лучше Танечка, – звонко засмеявшись, проговорила. – Мне так больше нравится, тем более мы, как вы выразились, почти брат и сестра.
Этот вечер они провели в маленьком садике дома, под крышей круглой беседки. Таня вспоминала учёбу в институте, восторженно говорила о проспектах Петербурга и его мостах. Раиса и Андрей с интересом слушали её и делились с ней своими планами по организации предстоящей свадьбы.
Таня – «хрупкая» подвижная девушка, своей лёгкой раскованностью, милой болтовнёй, весёлым смехом и загадочным блеском голубых глаз с каждым днём всё больше влекла к себе Андрея. Ещё в день своего приезда она произвела на него впечатление, которое с каждым днём усиливалось и перерастало во что-то большее. Его уже больше тянуло к ней, нежели к своей невесте, и бежал он после работы в страстном желании увидеть её, а не Раису. Таня видела это и кокетничала с ним, – то таинственно поводя глазами, то вздёргивая плечиком, то пускаясь в кружение, а то скромно склонив голову и опустив задумчивый взгляд на каком-либо цветке, травинке или букашке. Вскоре эта игра втянула её, и незаметно для неё самой переросла в сердечное чувство. Весь день она ходила как в тумане, думала только об Андрее и ждала только его, не реагируя на вопросы сестры, «не заболела ли, не нужно ли что-нибудь?».
Таня впервые в жизни встретила такого красивого, высокого и стройного молодого мужчину. Его большие карие глаза пьянили её, она готова была утонуть в них, лишь бы они смотрели только на неё и только ей дарили свой блеск. Его спокойный разговор и мягкий, но не женственный, а настоящий мужской голос, покорял её своей силой и звучностью, она была готова слушать его бесконечно долго, и он всё сильнее и сильнее влёк её к его губам, так мелодично произносящим каждое слово. И она сказала себе:
– Я завоюю Андрея без остатка. Покорю его душу и сердце, и если он потребует даже обнажиться, то выполню его просьбу незамедлительно, ибо с каждым днём всё более и более пьянею от его взгляда и его милой улыбки.
Мысленно говорила, представляя себя в его сильных руках кружащейся по-над цветочной поляной.
– Но он жених моей сестры, – очнувшись от своих мыслей, отвечала. – Ну, и пусть! Я люблю его, а он любит меня, я это вижу и чувствую. А Раиса… пусть будет благодарна мне. Лучше так, чем после свадьбы, когда поймёт, что он не любит её, когда пойдут взаимные упрёки и ссоры.
Раиса, приглядываясь к Татьяне, видела, что кокетство-игра сестры с Андреем с каждым днём всё больше и больше приобретает иное содержание, перерастает в нечто более серьёзное, похожее на глубокое чувство симпатии, нежели на безвинную театральную сценку маленькой кокетки.
– Если Андрей по-настоящему любит меня, то останется верен мне и игру Тани примет как прихоть маленькой проказницы, – рассуждала она. – А если он полюбил её и готов лишь из чести пожертвовать своей любовью, – жениться на мне, то такая любовь мне не нужна. Значит, в его любви ко мне мало искренности, и жалеть не о чем.
