– Вызовите машину. Она будет тут через пять минут.
– А через пятнадцать тоже будет?
Двери за ней закрылись. Харпад остался один на один с Соулом, который все еще с любопытством смотрел на него.
– Можем начинать? – спросил нюхач.
– Можем, – ответил врач. Он не двинулся с места, все еще глядя на Харпада.
– Ну, тогда начинаем.
Врач медленно подошел к стене и включил еще одну лампу. Это мало что изменило, но теперь можно было увидеть стены и другое медицинское оборудование. Много оборудования. Это не врачебный кабинет, даже не старый его аналог. Помещение выглядело как чистилище для сломанных машин. Тут их распределяли: кого на металлолом, а кого на переделку и повторное использование.
– Вы – врач? – спросил Харпад. – За что вас сюда сослали?
– Никакой ссылки. – Соул коснулся лежащей на столешнице панели управления. – Стоит что-то делать только потому, что это правильно. Разве не так?
Харпад жестом обвел кабинет.
– Так заканчивает человек, который делает то, что правильно.
– Ложитесь сюда, пожалуйста, – сухо сказал врач. Он указал на аппарат, состоящий из установленного вертикально кольца и лежанки, которая заходила в него. – Лептоны теряют терпение.
Харпад подозрительно провел пальцем по коричневой синтетической коже, обтягивающей лежанку. Она противно липла, словно ее не мыли много лет. В принципе, ему было все равно. Он лег на нее, не снимая обувь, и сразу почувствовал, как она прилипла. У него промелькнула мысль, что ответ врача был неоднозначным. Правильная ли эта работа или тоже наказание за правильные поступки?
– Что это за оборудование? – вместо этого спросил он.
– Его название вам ничего не скажет, – врач флегматично заканчивал конфигурации на панели. – У вас есть при себе какие-нибудь металлические предметы?
– Да. А почему вы спрашиваете?
– Потому что они могут убить вас во время обследования.
Харпад сел, вытащил зажигалку, портсигар с выгравированной на нем надписью: «Для Павла, любви всей моей жизни», на всякий случай отложил и коммуникатор. Похлопал по себе, ничего больше не нашел. Перочинный нож ему не вернули после задержания. Раздалось гудение. Лежанка с противным писком роликов заехала в кольцо.
– Не двигайтесь, – попросил Соул. – На пару минут превратитесь в труп.
Харпад сохранял неподвижность следующие десять минут, пока оборудование гудело и выдавало из себя писк, наводящий на мысль об альтернативной музыке. Наконец все стихло, лежанка выдвинулась.
– Ну что, я здоров? – спросил нюхач, поднимаясь.
– Я еще не закончил. – Соул показал ему на кресло. – У вас нет в желудке вилки, а это уже что-то.
Он положил руку Харпада на подушечку, лежащую на столе, и надел на запястье браслет, соединенный тонкими кабелями с очередным аппаратом. На экране выскакивали цифры. Наконец, появилась диаграмма, и что-то запищало.
– Вот и все, – врач снял браслет и фальшиво улыбнулся. – Нано в порядке. Чего еще желать от жизни.
– Что в порядке?
– Нано. У вас здоровое нано.
Нано означало что-то очень маленькое, но ни с чем конкретным не ассоциировалось. Он встал.
– Что они хотели узнать?
– Может, они сами вам скажут, – врач быстро взглянул на него из-за очков. – Анализ еще не готов, это старая аппаратура, но уже сейчас я вижу, что им не понравится.
– Их недовольство меня не волнует. – Харпад накинул куртку и вышел.
– Они будут недовольны, – повторил Соул, когда двери с грохотом закрылись.
