– Джеймс, есть небольшое дельце, которое мне хотелось бы с тобой обсудить. Оно касается… твоей сестры.
Я постарался разыграть удивление. Генри поднял бутылку и вопросительно вскинул бровь. После моего кивка он разлил напиток и опустился в кресло. Какое-то время мой друг задумчиво смотрел на стакан, а затем залпом осушил его. Он несколько раз набирал в грудь воздух, решаясь заговорить, но слова будто не могли вырваться наружу. Тщетно пытаясь скрыть смущение, Генри стал раскуривать сигару.
Я мягко подтолкнул его:
– Что она натворила на этот раз?
– Ничего, абсолютно ничего. На самом деле, здесь и кроется проблема. На днях я чуть не поцеловал ее, но в последний момент передумал.
– Почему? – вскрикнул я.
– Мне она очень нравится.
– Ну? И чего же ты тянул?
Увидев, что Генри опешил от такого вопроса, я прочистил горло и продолжил более спокойным тоном:
– В самом деле, к чему здесь скромности? Есть мужчина, есть женщина, которые нравятся друг другу. Такое бывает. Иногда они целуются. Это абсолютно нормально. Естественно. Все мы люди. Ты меня слушаешь, Генри? Нет? Тогда сначала: когда мужчина и женщина…
Я снова почувствовал, что перегибаю палку, поэтому резко осекся и как можно осторожнее продолжил:
– Генри, старина, ну почему же ты ее не поцеловал, раз неровно к ней дышишь? И не надо так на меня таращиться. Почему?
Мой друг, явно пораженный, оставался неподвижен. С трудом сглотнув несколько раз, он пролепетал:
– Это я и пытаюсь втолковать тебе, Джеймс. Слушай. С тобой все в порядке? Если ты не умеешь пить, лучше…
– Я? Не умею пить? Издеваешься?
Я схватил бутылку, вновь наполнил стакан под тревожным взглядом Генри и подал ему сигнал последовать моему примеру.
– Я уже хотел поцеловать ее, когда внезапно… – Слова давались ему с трудом. – Внезапно… Я засомневался.
– Вот как?
– Да, черт возьми. За-сом-не-вал-ся.
– Ладно, я не глухой, понимаю. Но какая муха тебя укусила?
Генри потер лоб и потупился.
– Я боялся, что Элизабет не испытывает таких же чувств ко мне, и нашел изящный способ все выяснить.
Изящный способ все выяснить? Я слушал, не веря своим ушам. Развязать веревку ногами – куда уж изящнее? Мне понадобилось собрать всю волю в кулак, чтобы не расхохотаться. Я стал мелкими глоточками прихлебывать виски, но это лишь вызвало приступ икоты. Пришлось отпить побольше.
– Генри, – вздохнул я, – могу ответственно заявить: чувство, которое испытывает к тебе Элизабет, называется как угодно, только не дружбой.
Я подождал, пока до Генри дойдет смысл моих слов. Тот не сразу обрел дар речи.
– Ты имеешь в виду, что…
– Да она влюблена в тебя, разве ты еще не понял?
– Влюблена? В меня? – пробормотал Генри, боясь осознать услышанное. – Джеймс, ты же говоришь это не просто ради… Ты точно знаешь?
– Все совершенно очевидно, хотя Элизабет и не приходила ко мне, дабы лично сказать… – Я лгал с легкостью, пугающей меня самого. – Она не выставляет чувства напоказ, но я не идиот. Все симптомы налицо.
– Джеймс, – оборвал меня Генри, – ты уверен, что твоя сестра любит именно меня? Почему не Джона, например? Она в последнее время так на него смотрит…
Что-то дикое и жестокое промелькнуло во взгляде моего друга – это рвалось на свободу заточенное где-то в глубине души свирепое чудовище по имени Ревность. Я даже боялся представить, что случилось бы, если б Генри когда-нибудь застал Элизабет в объятиях Джона.
Я успокаивающе поднял руку.
