– Добрый день, Андрей.
– Добрый день.
– Как прошел этот месяц, что мы с вами не виделись? – спросила я.
– Так же, наверно, – он почесал затылок.
– Что нового произошло?
– Моя жена, представляете, – он с ужасом распахнул глаза, – устроилась на работу! Я ей сказал, вот тебе деньги, сиди дома! А она – нет, все по-своему!
– Как вы думаете, зачем ей это надо?
– Она говорит, хватит меня доставать!
– Расскажите поподробнее…
– Я ей сказал! Хочешь работать – я тебя устрою к себе в офис. А она нет, говорит, ты будешь меня доставать там!
– А вы сами что думаете?
– Я все время её подозреваю! Это правда! Мало того, что она всё это провоцирует. Она мне даже пароль от телефона мне не дает. – Андрей обиженно посмотрел на меня.
– Помните, мы говорили о вашей тревоге. То есть… Если жена будет рядом, это как-то снизит вашу тревогу?
– Как бы да, – согласился Андрей. – Она так одевается, ходит в коротких юбках. Сидит «ВКонтакте», и я знаете, что заметил? Она там сидит, а вместе с ней там ещё сидит её бывший, из института! А потом она выходит с сайта, и он тоже выходит. Я ей говорю, что это значит?
– И что же? – удивилась я.
– Она сказала, что у меня «привет». Мозги, – он молча выдвинул челюсть, – того уже.
– Расскажите о ваших родителях, все-таки мы работаем с вами давно. Но эту тему вы не позволяли мне трогать. И каждый раз, как только я задавала вам этот вопрос, вы пропадали. Может, пора уже начать работать нормально, а не бегать от меня?
Люди, подобные Андрею, способны понять и начать уважать тебя лишь тогда, когда ты покажешь свою силу. Покажешь зубы – останется в терапии. Будешь утешать – уйдет.
Атлет, спортсмен, вечно стремящийся к совершенству и остро нуждающийся в подтверждении того, что он неотразим, глубоко внутри страдающий от осознания собственной ничтожности и малозначимости. Плюс травма на анальной стадии психосексуального развития3, связанная с доверием и контролем: по крайней мере, так виделось мне.
– Зачем вам это надо? – он вроде был и готов коснуться семьи, но все равно препирался.
Я тяжело вздохнула.
– Понимаете, отношения в родительской семье формируют поведение взрослого человека. Нам надо найти корни возникновения тревоги.
Андрей чуть откинулся назад, подарив мне еще несколько сантиметров личного пространства, и я выдохнула. Затем начал – негромко:
– Мама с папой жили хорошо. Потом развелись. Я жил с мамой и с сестрой.
– А что значит, «жили хорошо и потом развелись»? Я не понимаю. Ведь они же жили хорошо!
– Ну… Они не конфликтовали при детях.
– Сколько лет вам было, когда они развелись?
– Девять.
– И как вы пережили развод?
– Да никак.
– Вы переживали, думали об этом.. Может, плакали?
– Нет вообще! Просто жил, как жил!
Мне становилось всё тяжелее. Достучаться до Андрея невозможно. Вытащить из него живые эмоции – тоже. Всё «одинаково спокойно», значит, там травма.
– А как складывались ваши отношения с мамой и папой?
– Какое это имеет значение? Я не понимаю.
– Тот из детей, кто больше привязан к родителям, тот, как правило, остается в эмоциональной зависимости и не проходит стадию отделения. Зависимые от родителей люди вырастают и строят зависимые отношения в браке, в том числе, могут испытывать приступы ревности. Это понятно?
– Пока да…
– Так расскажите мне о маме и папе, о сестре…
– Мы жили, как все, – Андрей монотонно начал повествование о своем детстве. – Родители не слишком церемонились с нами. Мама всегда говорила: «Здесь тебе не курорт, кусок пирога надо заслужить!» Могли запросто оставить без обеда, если что-то не доделал. А что с сестрой? Ну, она была меньше меня на четыре года.
