Михаил Геннадиевич снова заглянул в ежедневник. Егор, тем временем, достал мобильный телефон и принялся набирать текст СМС-сообщения.
– Сократить расходы на двадцать процентов! – возвестил Крысоедов. – А лучше на двадцать пять! Все уяснили?
Беленький телефон, лежавший на столе прямо перед Машей, тренькнул. Маша взяла его в руки и, прочитав входящее сообщение, положила на место. Михаил Геннадиевич бросил на неё осуждающий взгляд и вернулся к аудитории. А Егор уже строчил новое сообщение.
– Итак, до конца завтрашнего дня… – произнёс Крысоедов. – Нет, до конца сегодняшнего дня жду ваших предложений по сокращению расходов. Советую поторопиться!
Машин телефон снова тренькнул. Михаил Геннадиевич недовольно оглянулся на неё.
– А теперь послушаем о ваших успехах, – сказал он и обратил свой взор на клюющего носом Сергея. – Дубовик! Начнём с тебя!
– С меня? – встрепенулся Сергей. – Почему с меня? – Он огляделся, посмотрел на начальника и понял, что ему не отвертеться. – Ну, ладно…
Маша тем временем, прочитав СМС-ку, бросила беглый взгляд на Егора. Егор загадочно улыбнулся. Этот обмен взглядами не ускользнул от пристального взора Михаила Геннадиевича.
– Ну, в общем, там… алгоритм был, – начал свой доклад Сергей. – Вот! И этот алгоритм… был…
Лоб его покрылся испариной, щёки порозовели. Он принялся бросать многозначительные взгляды на Егора, два раза ткнул его локтем в бок и даже пнул под столом ногой. Но Егор был увлечён отправкой очередного СМС-сообщения.
– И он был не такой, какой должен был быть алгоритм,– продолжил Сергей, поняв, что пауза затянулась. – Поэтому сеть тупила и… тормозила…
– А по-моему, это ты тормозишь и тупишь! – прервал его Крысоедов.
Аудитория отреагировала коротким дружным смешком.
Машин телефон опять тренькнул. Она прочла смс-ку и пристально посмотрела на Егора. Егор расплылся в глупой улыбке.
– Казаков! Тебе совсем неинтересно, что происходит в отделе? – громыхнул Михаил Геннадиевич. – Может, тебе есть, что нам всем рассказать? Важного? Может, поделишься?
Улыбка мигом слетела с лица Егора, он покраснел и смущённо уставился на свои руки.
– Как, совсем нечего? – продолжал Крысоедов. – Тогда вышел вон отсюда!
Стесняясь смотреть на коллег, Егор медленно поднялся и в полной тишине покинул переговорную комнату.
Ещё не до конца осознавая, что произошло, Егор брёл по направлению к кухне – надо было выпить кофе, а ещё лучше – чаю, и привести в порядок мозги.
Навстречу ему выглянула Лена, секретарь президента банка, молодящаяся женщина бальзаковского возраста, одетая элегантно и строго, всем своим видом напоминающая чопорную учительницу. Она пила кофе и болтала с кем-то по мобильному телефону.
– Ты чего один? – спросила Лена, когда Егор приготовил себе порцию наикрепчайшего чая. – Где все?
– На совещании, – буркнул Егор.
Лена вопросительно взглянула на Егора.
– А… – хотела было спросить она, но Егор опередил её.
– А меня выгнали.
– То есть как, выгнали? – выдохнула Лена. – За что?
– Да… – Егор махнул рукой. – Неважно.
– Погоди! Что значит – неважно? Тебя выгоняют с совещания, и ты так об этом спокойно говоришь?
– Ну, а что я, кричать должен? Подумаешь, выгнали.
– Нет, нет, нет. Ты что-то натворил?
– Послушай, я же не школьник…
– Ты прав, ты не школьник, ты – хуже школьника, – назидательным тоном произнесла Лена, теперь она ещё больше походила на учительницу. – Да тебе любой школьник скажет, что сегодня, в кризис, надо всеми силами держаться за своё место… Ты слышал, что у нас намечается сокращение?
