Карл поспешно принялся отряхивать снег с волос и пиджака Сергея.
– Пойдемте в дом скорее, заболеете еще!
– Как мне на душе дурно, вы бы только знали, – вздохнул Сергей.
– Что я могу для вас сделать? – запрокинув голову, низкорослый фон Штофф пытался разглядеть в темноте лицо Голодева.
– Найти бы где-нибудь сферолет, да я домой поеду.
– Сказать, чтобы ваш подали?
– Нет, отыщите общественный.
– Хотите, поеду с вами?
– Буду рад.
Придерживая Голодева под локоть, фон Штофф заторопился к ближайшей трассе. Барон быстро замерз, а Голодев, казалось, и вовсе не замечал, что идет без шубы, с непокрытой головой.
Над трассой одиноко вертелся трехместный сферолет, видимо пилот знал о приеме у Чернышевых и надеялся, что кто-то пожелает добираться домой самостоятельно. Увидав две заснеженные фигуры, бредущие в метели, пилот спланировал к дороге. С тихим жужжанием двери поползли вверх, открывая вход в теплый, светлый салон. Озябший барон ловко запрыгнул внутрь, следом забрался Сергей.
– В усадьбу Голодевых, – сказал фон Штофф, потирая руки. – Да поскорее, голубчик.
Сферолет поднялся в воздух, сильными бортовыми лучами разгоняя темноту и снегопад.
– Как бы вы не простудились, друг мой, – беспокоился фон Штофф, быстренько смахивая с волос и одежды Сергея тающий снег. – Что же вы во двор, да не одевшись?
– Не было сил больше видеть всё это, – выдохнул Голодев, – да и вообще…
– Кстати, Милетова с Хрустальницким разняли.
– Да не в них дело.
– В чем же тогда?
Сергей не ответил. Он отвернулся и стал смотреть в окно на беснующиеся в бортовом свете снежинки. Голодев думал о многом и ни о чем одновременно, зачем-то пытаясь вспомнить мечты и стремления юности, когда весь мир был так прекрасен, так добр и свеж…
– Друг мой, мы приехали, – участливый голос Карла вернул его из прошлого в салон сферолета.
Друзья вышли из салона и направились к парадному крыльцу. Войдя в дом, Сергей с удовольствием окунулся в тепло, свет и что самое главное – тишину. Навстречу вышел Степан, увидал барина и ахнул:
– Никак обобрали вас, Сергей Николаич?!
– Да нет, не обобрали, шуба моя у Чернышевых осталась, – Голодев снял мокрый пиджак и подал его Степану.
– Принеси-ка нам, голубчик, горячего чаю, – избавившись от верхней одежды, Карл устремился в гостиную, поближе к камину, – да поторопись.
– Сей момент!
Еще раз вздохнув над испорченным костюмом Голодева, Степан поспешил за чаем, а Карл с Сергеем уселись в кресла у огня.
– Что же с вами происходит, друг мой? – Карл задумчиво смотрел на языки пламени.
– Трудно сказать… – Сергей собирался снова замолчать, уклоняясь от ответа, но Карл не позволил этого сделать и сам ответил:
– Ольга Васильевна – вот причина вашей меланхолии. И можете не говорить, что я не прав.
– А я и не скажу, скорее всего, вы правы, – взгляд Голодева сделался почти безжизненным. – Не понимаю, как это произошло… Помните, Карл, каким очаровательным созданием она была?
– Помню, – кивнул он, – особенно тот бал часто вспоминаю.
Степан принес чай, заодно халат и шлепанцы.
– Переодеться надо, ваше сиятельство, – Степан укоризненно кивнул на мокрые ноги Сергея. – Чахотку схватите чего доброго.
– Да, друг мой, так не годится, – согласился Карл.
Сергей взял халат и вышел из гостиной. Наблюдая, как Степан снимает с подноса вазочку с вареньем, как разливает чай, Карл сказал:
– Неладно с Сергеем Николаевичем.
– Знаем, – проворчал он. – А что поделать?
