– Проездом у нас?
– А, – тут мужчина оживленно закивал и даже махнул рукой, показывая, что догадка священника очень точна, – да, я проездом. По работе. Работа тут у меня.
– Тут?
– Да, тут, в деревне, той, что за лесом. Вот, у родника которая.
– Малая Лютень.
– Вот, точно.
– Что же там за работа? – Удивился священник, но тут же и замолчал, понимая, что позволяет вовлечь себя в ненужный разговор.
– Работа обычная. Как бы рядовая. Человека надо одного погубить.
– Что? – Священник свел брови и несколько подался вперед, будто прислушиваясь.
– Работа у меня людей губить, как и у вас батюшка. Знаете, убийства, взрывы, разные такие вещи.
– Господь с вами…
– Нет, он не с нами, – отмахнулся мужчина, – он даже, некоторым образом против нас.
– Вы воевали? – Спросил священник.
– Воюю, – кивнул мужчина, – вот с этими, как эта ваша, Мария Николаевна. Которая живет там, в доме с резными наличниками. Синенький такой. Крыша еще течет. Она еще иконку вам принесла давеча. В дар церкви. Помните?
– С Марьей Николаевной воюете?
– С ней, – вздохнул мужчина, – с ней, проклятой. Препротивная бабка, скажу я вам. Не работа, а мучение с такими.
– И как же вы с ней воюете? – священник продолжал смотреть на мужчину, кивал головой, сам же сделал второй уже шаг вправо, так вроде он просто переносил вес с ноги на ногу, но постепенно продвигался по окружности к алтарю.
– А, и не спрашивайте, дорогой батюшка. Даже и не спрашивайте. Я ж тут у вас уже сколько кругами хожу. Страшно вспомнить.
– А что вы говорите, она сказала вам про икону?
– Икону то? – Мужчина пожал плечами. – Да она мне ничего не говорила. Как же она мне скажет, если я с ней не разговаривал?
– А откуда вы знаете, что она подарила икону церкви? Почему вы так решили?
– Я не решал, – веселый блеск светлых глаз стал менее ярким, мужчина заговорил тише, доверительнее: – Иконку вы продали правильно. Хорошо, что продали. Иконка эта, она из церкви, которая тут раньше была.
– Но…
– Из нее, из нее, – перебил мужчина, – она самая, тутошняя. С ней священник, который здесь раньше служил, отпевал солдат погибших и благословлял живых. Неофициально, конечно. Но ОН, – мужчина заговорил еще тише, – ОН его слышал. Она защитная. Самые противные эти защитные. Вы батюшка правильно сделали, что продали. Беды бы с ней натерпелись, уж вы мне поверьте.
– Давайте начнем с того, что я ничего, никуда не продавал, – священник проделал уже половину задуманного пути до иконостаса, оставалось несколько шагов, – это ваши личные домыслы, или этой старухи из ума выжившей. Я даже не понимаю, о чем вы говорите. И вообще храм закрыт, службы не ведутся. Если вы хотите поставить свечку или помянуть кого-то, то… – священник отвернулся и зашагал быстрым шагом к алтарю, продолжая говорить: – если вы лицо официальное, то сообщите мне причину своего визита…
Мужчина, молча проводил взглядом священника, покачал головой, отвернулся, прогулялся по церкви. Остановился у кандило. Там было лишь три свечи. Мужчина внимательно смотрел на них, он даже опустил плечи и приблизил голову, всматриваясь. В этот момент появился священник, в руке которого был телефон. Мужчина услышал появления священника, но головы не повернул, заговорил, продолжая изучать свечи. Ни одна из которых в этот момент не горела.
– Что означают свечи? – Спросил мужчина. – Почему вы ставите свечи?
– Это символ веры, – ответил священник.
