– О чем ты?
– Да так, ни о чем, – ответила Волынская, встряхивая бокал и выплескивая последние капли красного вина на белый снег. – Ты же не хотела жутких предсказаний…
– В чем дело? – забеспокоилась Джен. – Говори!
– Говорить? – удивилась принцесса.
– Говори!
– Только потом не злись.
– Лена!
– Ты уже злишься, – заметила принцесса, поворачиваясь в сторону ярких фар от автомобиля, который к ним приближался. – Да ладно. Никаких жутких предсказаний, – отмахнулась принцесса. – Просто подумала о том, что если вы с Матвеем коронованные особы в третьем мире, то и малыш, получается, принц. А принц Дмитрий Матвеевич там вряд ли будет воспринят благосклонно.
– Не принц он, – разозлилась еще больше Джен. – И никакого отношения к третьему миру не имеет!
– Ну не принц так не принц. Кто знает… может, сразу королем будет.
– Дура! – в сердцах выругалась девушка и повернула коляску в сторону двора дома Покровских, где как раз парковал машину Матвей.
Лена же осталась стоять на месте, следя за тем, как рыжеволосая мама подходит к машине, как оттуда выбирается Матвей и она начинает ему что-то рассказывать. Покровский глянул на принцессу поверх головы жены, отобрал у нее коляску и поцеловал. Принцесса же снова заглянула в пустой бокал и развернулась обратно к своему дому.
– Да, Дей, не вовремя ты родился. Не вовремя, – пробормотала она, поднимаясь на крыльцо и размышляя о двойственности своих видений, которые посещали ее накануне гибели Стихий, а также вспоминая мужчину с родимым пятном под нижней губой, который сыграл не последнее место в ее жизни и становлении как провидицы.
Именно в этот момент она если не поверила в Петлю, то задумалась всерьез о возможности ее существования. Всю ночь она не спала, размышляя о том, что у нее есть возможность изменить жизни не только трех миров, но и свое собственное жалкое существование без силы. Вернуть себе способность видеть прошлое и будущее.
Сколько бы она в далеком прошлом, когда видела Короля Дея в последний раз, ни задавала один и тот же вопрос, он всегда отшучивался тем, что его сила появилась, потому что он «родился не вовремя».
***
Не одна Лена признала в Дмитрии-Третьем принца Дея. Узнал его и отец. Только значительно позже принцессы, потому что был увлечен то войной, то беременностью жены, то счастьем после рождения сына, то снова войной, то воспитанием подрастающего поколения и разборками со своей лучшей половиной.
Весь сорок четвертый год прошел для Матвея очень быстро, и у него даже пяти минут не было на то, чтобы поразмышлять о том, что он знает о Петле и как предотвратить ее закрытие.
То, что он не хочет закрытия Петли, Матвей понял уже во время взятия Даркнесса, когда побывал за ее пределами и видел свою жену, танцующую с другим. Но только в начале 2045 года он этого возжелал особенно страстно.
Весь 2044 год Матвей напряженно собирал любую информацию об отце и все ожидал, когда появятся новости о том, что у того родился сын. Но новостей таких не было. И либо Рей хорошо скрывал его рождение, либо он не родился. А Матвея тем временем не отпускали мысли о том, что в этом году должен родиться очередной принц. И назвать его должны были Деем, если верить надгробному камню на Поляне Стихий, который он увидел рядом с собственной могилой и могилами Нарии и Рея.
2044 год закончился, Джен родила, а новостей о принце так и не было.
Как не было и сообщения о том, что принца Джея лишили титула.
