– Хочу лед! – заявил весело Дима. – И мороженое! – добавил он, видимо сообразив, что лед из супа будет не очень вкусным.
– Мороженого нет, но после того, как поешь, я дам тебе конфету, – строго ответила Лиана. Лана тем временем аккуратно дыхнула на суп племянника, в него упали две снежинки, и Лиана поспешно отдернула тарелку обратно к себе, проверяя ее температуру. – Все, теперь он не горячий. Ешь.
Мальчик нехотя взялся за ложку, и пару минут в кухне царило спокойствие, когда младшее поколение сосредоточенно ковырялось в тарелке, хлебая бульон, отодвигая в сторону овощи и закусывая хлебом.
– Все! – объявил он через некоторое время. – Теперь конфеты!
– Пока овощи не съешь, никаких конфет, – наказала Лиана, поднимаясь из-за стола, чтобы отнести опустошенную посуду к раковине. Дима, заметив, что она отвернулась, тут же подставил тарелку под морду сидящего рядом Макса, тот посмотрел на него непонимающе, мальчик продемонстрировал кулак, и волк нехотя принялся есть овощи. Лана, глядя на это, неодобрительно покачала головой, на что кулак был продемонстрирован и ей.
– Ну наконец-то, – тем временем выдохнула облегченно Лиана, выглядывая в окно. Лана заинтересованно повернулась в ее сторону.
– Они? – загадочно уточнила она, не рискуя произносить имен, чтобы лишний раз не волновать ребенка. Женщина кивнула и тут же поморщилась. – Что?
– Опять ругаются, – покачала она головой удрученно. – Лучше бы я вообще не поднимала этот вопрос…
– Лучше бы ты его и в первый раз не поднимала…
– Лана, нельзя так говорить! – вновь возмутилась женщина, обернувшись к столу. Дима тут же с грохотом вернул пустую тарелку на место. – Что ты сделал? – подозрительно нахмурилась Лиана, мальчик замотал головой, но тут же встрепенулся, услышав, как открылась входная дверь и послышались голоса из коридора.
– Это не обсуждается! – кричала злая Джен.
– В смысле не обсуждается? – негодовал Матвей. – Мы это обсуждаем уже два месяца.
– И это совершенно бесполезное занятие! Я не желаю больше и слова слышать на эту тему!
– А придется услышать…
Их перепалку прервал звонкий голос:
– Мама! Папа!
Дима перевернул стул, наступил на хвост заскулившего Макса, ударил Лану по руке, оттолкнул со своего пути Лиану и вылетел в коридор, кидаясь к матери и обнимая ее за колени.
2043-2044 гг.
Сын Джен и Матвею достался очень непросто. И дело было даже не в начале войны и роли Стихий в ней.
После захвата Даркнесса Джен окунулась с головой в новые отношения со своим то ли мужем, то ли нет. Все три месяца она пребывала словно в тумане, опьяненная новыми чувствами. Она и Матвей будто стали половинками друг друга в прямом смысле. Они не расставались ни на секунду, при первой же возможности брались за руки, обнимались, целовались. Ей казалось, что там, где заканчивается ее рука, начинается его ладонь, где заканчивается ее дыхание – начинается его. Если обижали ее – злился он, а если конфликт возникал у него, то в оборонительную позицию вставала она.
Они круглые сутки проводили вместе. И если раньше расставались на сон или когда Матвей уходил на службу, то после захвата Даркнесса словно приклеились друг к другу. Ходили, взявшись за руки, по нескольку раз за час обменивались поцелуями и смотрели друг на друга так, что не раз нарывались на возмущение со стороны окружающих. На все хмыканья и любопытные взгляды Стихий никак не реагировали, равно как и на прямые вопросы о том, что между ними происходит. И хоть все было достаточно очевидно, а все равно Джен не считала нужным присваивать их отношениям с Матвеем какой-то статус.
