– Так… давай сначала разберемся с твоей ездой, – попросила она, когда Никита включил не тот поворотник при въезде во двор дома Покровских. Здесь хотя бы создать аварийную ситуацию не удалось из-за того, что других машин не было.
– Я же сказал, что давно не водил, – не спешил объяснять Никита.
– Если верить календарю, я тоже. Но ты путаешь газ и тормоз, руль словно видишь в первый раз. Помимо этого, ты будто не знаешь правил дорожного движения, хотя они, как и устройство машины, не сильно изменились, как я заметила. Ты не ориентируешься в городе, деньгами словно никогда не пользовался, с отцом не общался, как я поняла, тоже давно. Говоришь странно, будто с акцентом, я некоторых слов не понимаю. Постоянно переходишь на язык, который я слышу тоже впервые. И еще… – Фера весь день пыталась игнорировать этот факт, но пора было и его озвучить. Вряд ли только она его заметила, Стихии непременно потребуют объяснения, когда они войдут в дом. – Почему ты молодой?
Повисла тишина.
– Никита, что произошло с тобой, пока меня не было?
Муранов тяжело вздохнул.
– После того как ты покончила с собой…
– Это не так!
– Именно так! – огрызнулся парень. – В общем, когда началась война, я перевез родителей в первый мир, закончил учиться на хирурга уже здесь. Прошел ускоренные курсы для Целителей и отправился служить в качестве военного врача. Прослужил недолго. Чуть больше года. Пытался вынести одного из Защитников с поля боя, когда был схвачен. Целительская форма мне тогда жизнь спасла, потому что у третьего мира не хватало врачей, а Целителей вообще не было. Поэтому всех Защитников с медицинским образованием захватывали в плен и заставляли лечить Бессмертных. Так в тюрьме я прожил восемь лет, потом король Рей выпустил приказ о помиловании Целителей. Нам предоставлялся выбор: либо сгнить в тюрьме, продолжая лечить Бессмертных, либо присягнуть на верность королю, принять бессмертие и стать поземниками. Я выбрал второе.
Фера в ужасе раскрыла глаза, не зная, то ли осуждать его, то ли жалеть.
– Все это время я жил в третьем мире. Машины там совершенно другие, газ и тормоз в разных местах, руля вообще нет, деньгами здешними я и правда давно не пользовался, не ориентируюсь в том, что и сколько стоит. Из-за этого и с отцом давно не виделся.
– Но как…
– Там я заведовал клиникой, которая занималась лечением от отравлений ядами. У меня была своя квартира и даже собака, но выезжать за пределы ступени запрещалось…
– Ты женат?
– Нет и никогда не был, – покачал головой Муранов. – Мне уже ничего в жизни не надо было до того, как пришла Защитница и заявила, что ты жива, – следуя своему обещанию, Никита не выдал Лиану. – Она предложила лишиться бессмертия, отправиться в первый мир и вернуть тебя к жизни. И вот я снова здесь.
Муранов посмотрел на Феру, ожидая ее реакции. Та же сидела, смотрела на него и не знала, как реагировать. Она не могла даже предположить, как сама бы поступила, окажись на его месте, поэтому не осуждала. Даже мысли осуждать не было. Но была мысль о том, что теперь у нее есть возможность надавить на парня. Пусть это и неправильно, но, по крайней мере, сразу бросать Стихий и переселяться жить в одну квартиру с Никитой не придется.
– То есть ты был поземником? – переспросила она. Муранов кивнул. – Я убивала поземников, мы встретились после разлуки из-за того, что тебя пыталась убить Зария, поземница.
