Вечером в их доме собралось много народа. Пришел дед и подарил красивую куклу с голубыми глазами, тетя Таня, папина сестра, подарила большую коробку конфет. На этом подарки закончились, хотя папе так и продолжали преподносить коробки и упаковки. Несправедливо, конечно, но Фера не расстроилась, потому что праздник был все-таки не у нее. Она носила салаты, которые подавала мама, и страшно гордилась, когда дедушка называл ее «маленькой хозяюшкой».
Когда все гости расселись за столом, в дверь снова позвонили. Пришел дядя Витя, папин друг, тетя Света, его жена, и Никита, тот самый мальчик, который не узнал Веру в школе. Фера обрадовалась их приходу, потому что надеялась, что расскажет Никите, что они учатся в одной школе, и они обязательно подружатся.
Однако планам девочки не удалось сбыться. Никита сел между родителями и скучал, даже не пытаясь скрывать зевки, за что его все время одергивала мать. Когда же гости стали расходиться и Никита все-таки вышел из-за стола, Вера торопливо побежала за ним коридор.
«Привет, я учусь с тобой в одной школе и…» – только и успела сказать она, когда он ее перебил:
«Отстань, толстуха мелкая», – посоветовал мальчик, натягивая смешную полосатую шапку.
Никто из родителей не слышал этих слов, а Вера очень обиделась и затаила злость на мальчишку в девичьей шапке.
***
Настоящее время
Аквилева стащила с верхней полки шкафа жестяную коробку и бросила ее на кровать рядом с двумя собранными сумками и ступнями Лисы, которая развалилась на постели Ланы, а свои длинные ноги дотянула до Фериной.
– Ненавижу! – в который раз выдохнула девушка, открывая коробку, заполненную крупными купюрами.
– Граждане! Храните деньги в сберегательной кассе, если, конечно, они у вас есть, – присвистнула Джен, наблюдая за действиями подруги. Та не обратила внимания на ее реплику, пересчитывая купюры и заталкивая их в кошелек.
В спальню вошла Лана в пижамных штанах и футболке с розовым зайцем на груди. В руках она держала дымящуюся чашку, а волосы ее были скручены и закреплены ручкой и карандашом на затылке. Она села на кровать Джен, видя, что её занята, и открыла книгу, лежащую на тумбочке.
– Может, хватит ее доставать? – обратилась она к Струницкой и Беляниной. – Не видите, что ли: человеку и так плохо…
– Нам же интересно, как все прошло, – скромно потупила глаза Джен, как и всегда вечером, сидя на полу и расчесывая непослушные волосы.
– Она вам ничего не скажет. Неужели не ясно? – спросила Лана, наблюдая за тем, как Фера старается закрыть набитый деньгами кошелек.
– Тогда мы будем ее пытать. – Лиса подмигнула Джен, но та, кажется, этого не увидела из-за волос, закрывающих лицо.
Однако пытки не понадобились. Фера снова выругалась, закрыла сумку и упала рядом с ней на кровать.
– Он меня наркоманкой назвал… – протянула она жалобно. – Запретил пить, курить, колоться и водить гостей…
Наверное, говоря это, она рассчитывала на сочувствие от Стихий, но черствые девушки не оправдали ее надежд. Лана удивленно подняла брови, отрываясь от чашки и книги, Джен выглянула из-за рыжей завесы и вопросительно посмотрела в сторону кровати подруги. Лиса же, как всегда, оказалась учтивой и понимающей.
– Офигеть! – протянула она. – Сначала из дома сбежала, потом залетела. Теперь наркоманка… и все это о тебе? – Фера пожала плечами, жалобно хлюпая носом. Лиса несколько раз задумчиво качнула головой и решительно сказала: – Хочу с ним познакомиться!
