– С этим все понятно. В главном корпусе, начиная со второго этажа, стены в коридорах покрашены в желтый, да и во всех корпусах стены преимущественно желтые. Они пели в «этих» стенах, поэтому вроде сразу понятно, что подразумевается училище, – терпеливо пояснила Фера. – Я думала, понятно, что училище – это и есть «эти», «желтые», «проклятые» стены.
Джен невозмутимо кивнула, словно ее вопрос не был глупым, еще раз показала Лисе язык и демонстративно отвернулась. Белянина засмеялась.
– Дальше идут вроде бы ожидаемые строки про Судьбу. Они в каждой песне есть, их всегда произносит Лена, которая олицетворяет собой Рок. Думаю, их бесполезно разбирать.
– И партия Кати. – Фера придвинула к глазам свои записи и процитировала ее слова. – Она предрекает смерть Лене и Еве? Или мне только кажется?
– Знаете, о чем я подумала, когда мы переслушивали песню? – оживилась Джен, выпрямляясь в кресле. – Ева – это ведь в Библии первая женщина. Женщина дарит жизнь. Так? Так, – сама подтвердила свои слова девушка, от нетерпения размахивая руками. – И, по-моему, имя Ева и означает Жизнь. И что говорит Катя: умрешь ты и Ева. Если она этим пытается предначертать смерть жителей первого и второго миров? Понятно объяснила? – под конец своего рассказа переспросила Струницкая. Лана неуверенно пожала плечами, а Лиса задумчиво сказала:
– Да, вроде я тебя поняла. И еще они в песнях часто обращаются друг к другу, но никогда до этого не произносили имен. Я еще удивилась, когда услышала имя Евы.
– И что в итоге? Все умрут от зла, которое здесь ходит, если Катя не «улыбнется благосклонно»? Бред какой-то… Если, конечно, Е.В. – это не Катя, которая вертит жизнями людей так, как хочет… – подвела итог Лана, хмурясь от своих слов. – А дальше она говорит о том, что Лена должна что-то повернуть, чтобы власти не выделили место на кладбище. Что она должна повернуть?
– Карту судьбы? – предположила Лиса.
– Время вспять, – разведя руки от незнания, предположила Фера.
– Зло к добру?
– Или не расставит всех на свои места, чтобы все играли свои роли? – беспомощно проговорила Лана, запуская пальцы в волосы. – Но тогда получается, что Е.В. – это Лена… Но она должна потонуть во зле со всеми… Бред…
– И опять «не увидишь моей улыбки», – подтвердила мысли Ланы Фера. – Что приводит нас вновь к тому, что Е.В. – это Катя.
– А про последние слова даже говорить не хочется, – кивнула Джен устало. – При чем здесь рыжая коса? – поинтересовалась она, помахав перед глазами кончиками своих волос.
Девушки замолчали, перечитывая текст песни снова и снова. Оживились они, только когда часы пробили полночь.
– Неплохо обсудили песню, – присвистнула Фера, сверяясь со своими наручными часами, которые сейчас были настроены на московское время. – Мне уже идти пора, иначе Ник меня на порог не пустит.
– Следит за тем, во сколько ты возвращаешься?
– Еще и лекции читает, и просит дыхнуть, – недовольно поджала губы Аквилева. – Давайте голосовать? Кто за то, что принцесса – это Ева? – спросила Фера, и Лиса тут же подняла руку вверх.
– А смысл голосовать? Мы все равно не можем быть полностью уверены. Один это человек или несколько. Или вообще парень…
– Ага. Вспомните, кто песни пишет, – подтвердила слова подруги Лана. – Я сама видела, как Влад их на каникулах сочинял. Правда, почитать не дал. А музыкой они вместе с Яриком занимаются.
– Точно, ты ведь у них на репетициях была, – сказала Лиса, хлопнув в ладоши. – Видела их загадочного Мишу?
