Четыре сыщика - страница 5

Здесь, в центре столицы, где архитектурное прошлое соседствовало со стеклянными небоскрёбами и ресторанами на любой вкус, было мирно и так спокойно. Она никого не преследовала и ни от кого не скрывалась. Двигаясь по ровной дороге на скорости, от которой захватывало дух и, наслаждаясь свободой, Диса отпускала мысли. Мимо проносились другие машины, а вдоль улиц прогуливались парочки. Влюблённые порхали по тротуару, держась за руки и не замечали вокруг никого, кроме своих половинок.

Сказка каждой из этих парочек имеет срок. Кто-то разбежится после первой ночи, другие женятся и слишком поздно осозна́ют, что не созданы друг для друга. Но будут и те, кому суждено прожить вместе долгую, счастливую жизнь. Вот только ей самой не светит ни первое, ни второе, ни третье.

Она сделал свой выбор. И в том кошмаре, которым она добровольно окружила себя, не было места любви. Она даже животных не заводила как раз таки именно из любви к меньшим братьям, на заботу о которых у неё не останется времени.

Холодная квартира встретила её пустотой голых стен. Диса не жила здесь. Здесь проходили те короткие передышки, за которые девушка успевала восстановиться физически, но не морально.

В её послужном списке имелись особо тяжёлые дела, она не раз видела смерть тех, кто и пожить-то не успел, невыразимое горе в лицах людей, не готовых мириться с потерей. Она не могла спасти всех и понимала, что это невозможно, но всякий раз в минуты, когда опасность отступала, и девушка возвращалась в нормальную жизнь, накатывало такое удушающее и рвущее изнутри чувство вины, что она многие дни не выходила из дома и сидела одна в квартире, не включая свет. В этой темноте вокруг неё мелькали лица тех, кого уже не вернуть, вызывая порыв расплакаться. Но слёз не было. Их просто не осталось, как и наивного убеждения, что зло можно победить. Ведь сколько она ни спасала мир, её усилия были лишь каплей в море беззакония и жестокости.

Диса вынула из холодильника ужин и не глядя бросила запечатанную упаковку в микроволновку. Есть не хотелось. Такие дела она совершала на автомате, чтобы просто поддерживать тело, которому предстояло ещё поработать.

Несколько минут и коробка улетела в контейнер для сбора пластика.

Почитать, чтобы расслабиться, не вышло. На первых же страницах потрёпанного детективного романа Диса поняла, что думает о своём, а потому, отбросив книгу, поднялась и скрылась в ванной, где, несмотря на горячие очищающие потоки, тоже не получилось унять мысли.

Стоя напротив зеркала в распахнутом халате, она поймала своё отражение и настороженно замерла, оглядывая открывшееся зрелище. В глаза бросился новый шрам на плече, к которому теперь требовалось привыкнуть. На молодом, упругом, теле, созданном явно не для битв, их было достаточно. Ножевое ранение над высокой грудью превратилось в светлую полосу, с которой о глубоких вырезах можно забыть. След от пули сбоку от аккуратного пупка навсегда с ней, как и воспоминание о докторе, который вынимал из неё эту самую пулю без наркоза в полевых условиях. Теперь плечо. Хорошо, что хоть здесь навылет прошла. Но лучше бы мимо пролетела. Летом придётся носить длинный рукав, чтобы не пугать людей.

Был ещё один шрам. Точнее, четыре маленькие точки, которые выстроились в чёткий узор возле основания шеи под волосами на затылке. Рассмотреть их было невозможно без зеркала. Диса не помнила, откуда он взялся, как не помнила ничего из детства ровно до тех пор, пока не оказалась в сиротском приюте. Проблеск воспоминания тех времён рисовал ей лишь долгий путь в полубессознательном состоянии, мужчину в большой машине, его обеспокоенный взгляд, потом больница, врачи, уколы. Она не вспомнила тогда и до сих пор не помнила, кто были её родственники, а потому трёхлетнюю девочку без прошлого, которая почти не отвечала на вопросы, быстро определили в приют.