Лилит – служанка Нихсара, но в свободное от его поручений время прислуживала и другим сераскарам.
– Тебя сегодня не было на расстрелах, – заметила Цири, лениво листая книгу по военному делу.
Видеть двух сераскаров вместе – редкость. Эдан и Цири случайно пересеклись в библиотеке. Сераскары не любили друг друга. Точнее, едва ли у них был шанс полюбить. Они с детства знали: Верховным колдуном станет только один. Ему же после надлежит умертвить всех своих братьев и сестёр.
Несмотря на это Нихсар, на правах старшего, обязал каждую неделю проводить час всем вместе. Но в остальное время сераскары избегали друг друга.
– Я спал, – холодно произнес Эдан.
Он ничего не читал, его взгляд отстранённо блуждал по библиотеке. Лилит чувствовала, как пару раз он замирал на ней. Она подавляла искушение ответить. Одно дело рассматривать сераскаров незаметно и другое заглядывать в глаза.
Цири засмеялась. Смех напоминал звон стали.
– И кто в это поверит, Эдан?
Сераскары плохо спали. Даже сейчас, давно наступила ночь, но Лилит точно знала: все они бодрствовали, урывая у жизни любое мгновение. Каждый сераскар хранил под подушкой кинжал, на случай если брат или сестра придёт за ним посреди ночи. Никто не знал, когда Тёмные боги потребуют Верховного колдуна Жафара из рода Аир-Ран. Колдуны иногда жили несколько сотен лет, а иногда лишь несколько десятков. Самая длинная зафиксированная жизнь колдуна – четыреста восемьдесят шесть лет. Нынешнему Верховному колдуну было сто девяносто три года, и, кажется, умирать он не собирался.
Эдан пожал плечами. Ему всё равно.
– Отец недоволен. Своим поведением…ты ставишь под сомнение правомерность его действий, – не успокаивалась Цири.
Она говорила про расстрелы схваченных реядов и певцов. Этим расстрелам не было видно конца. Особенно после нападения.
– Расстрелов столько, что ничего страшного, если я пропущу парочку.
Лицо Эдана лишено эмоций. Привычка сераскаров.
Цири скривилась.
– Ты жалок. Только не говори, что ты им сочувствуешь. Все они мечтают видеть наши головы отдельно от тел. Вспомни произошедшее на Астероне. Драконы там теперь свои порядки устанавливают…
– Мне наплевать.
Отвращение Цири стало столь явным, что даже Лилит, стоя с опущенной головой, его ощущала.
– Сила Верховного колдуна никогда не сочтёт тебя достойным.
– Наплевать, – повторил Эдан. – Едва ли это должно тебя расстраивать.
Цири захлопнула книгу.
– Где мой чай? – раздражение в голосе сераскары – дурной признак.
Лилит поспешила к ней. Одной рукой она придерживала поднос, а другой начала ставить чашку на стол, но внезапно больная рука надломилась, и содержимое чашки полилось Цири на колени.
– Неумелая дрянь! – зашипела сераскара и тут же отвесила пощечину.
Лилит слегка развернуло под тяжестью ладони Цири. Но она лишь крепче стиснула поднос, стараясь не пролить ещё и воду. Сама виновата.
Цири встала на ноги. Она не могла назначить наказание собственности Нихсара. Со злостью сераскара опрокинула чашку на стол, и остатки чая растеклись по деревянной поверхности, а затем быстро покинула библиотеку.
Лилит молча поставила поднос перед Эданом. Щека пылала, но колдунья этого не чувствовала.
В библиотеке больше никого не осталось.
Колдунья выудила тряпку из глубокого кармана широких штанов и принялась вытирать стол.
– Лилит, – медленно протянул Эдан, смакуя ее имя.
Она вскинула голову. Удивительно, сераскар знал, как ее зовут. Лилит встретилась с большими карими глазами. Эдан изучал ее. Его густые чёрные волосы собраны в пучок на затылке, но некоторые прядки упрямо выбивались и падали на уши и смуглые щеки, оставляя тени в свете электричества.
