Домашние восприняли действия Эйриха не очень положительно, ведь все это походило на бессмысленное зверство, а Эрелиева еще неделю зеленела при виде ног раба, но затем Эйрих объяснил все Зевте и доказал, что так можно сэкономить время на поиске и отлове этого непокорного римлянина. Отец объяснение принял, но все равно, чисто для проформы, побил Эйриха розгами. За то, что действовал без его ведома.
Татий покорно склонил голову и поплелся в дом.
С утра Эйриху сказали, что сегодня день испытаний юных кандидатов в дружину. Традиционный обряд становления взрослым уже давно запрещен верховным вождем, потому что Христос против подобного, как говорит отец Григорий, но люди бы не поняли, не будь предложено им что-то взамен. И заменой стало испытание кандидатов в дружину.
Для Эйриха уже было заранее заготовлено место, так как для Бреты не секрет, что мальчик может попасть в мишень пять раз подряд не с пятидесяти шагов, а с сотни или даже со ста пятидесяти шагов, но остальные будут проходить испытание всерьез. Впрочем, Эйрих не собирался как-то филонить или увиливать от состязаний, поэтому проходить он все это будет честно. Благо тренировался он так, как остальные даже не пытались.
– Лук, господин, – с поклоном передал оружие Татий.
Римлянин исхудал на скромной пище, выглядел уже не таким сильным, как раньше, но такова цена непокорности. На больных ногах он выполнял хозяйственные работы, ходил много и испытывал боль при каждом шаге. Особенно тяжело ему было во время посевной, а также при сборе урожая.
Земледелие Эйрих не уважал, но его отношение к делу имело мало значения, потому что именно от зерна зависит их выживание. Можешь быть хоть тысячу раз кочевником, но то, как ты будешь жить, тебе продиктует твой желудок, а не разум.
В этих краях много мест, которые можно было бы использовать как пастбища, но Эйрих не сумел уговорить отца купить овец. Зевта не любил гуннов и считал, что уподобление гуннам – это урон чести. Слов, чтобы переубедить его, у Эйриха не нашлось. А ведь овцы – это не только вкусное и полезное мясо, но еще и шерсть, которую можно пустить на изготовление одежды.
Решение отца расстраивало, но поделать с этим пока что ничего нельзя. Единственная надежда – достичь четырнадцати, завести жену, построить отдельный дом и жить самостоятельно, своим умом. И в этом сильно поможет участие в набегах на римлян.
Повечерело. На площади разожгли костры. Селяне начали собираться. Эйрих закрепил на себе колчан, но не за спиной, как это делают готы, а на поясе, по-гуннски. Это вызывало неодобрение отца, но он, как опытный воин, прекрасно понимал, что каждый использует оружие так, как ему удобнее.
– Славный люд готский!!! – заорал отец Григорий.
Священник уже накидался в бражном доме, что было видно по красному лицу и нетвердой стойке.
– В сей славный день святого Феврония мы чествуем юношей, претендующих на места подле нашего вождя, могучего Бреты! – продолжил священник.
В отличие от остальных жителей безымянной деревни, отец Григорий тщательно брился, не позволяя себе отпускать бороду. Пусть он был готом, проповедовал арианскую веру, но от паствы своей умышленно дистанцировался. Эйрих давно следил за жизнью этого человека, потому что ему очень хотелось узнать подробности о вере во Христа и о том, соответствует ли она его представлениям о религии. Оказалось, что соответствует. Эйрих не нашел в этой религии отрицания единого Бога, поэтому мог спать спокойно. Ариане могут называть Тенгри как хотят, это ведь просто люди, а вот другие христиане…
