– Я не спрашиваю о военных делах, – раздраженно произнес Антемий, а затем начал заводиться. – Я спрашиваю тебя: каковы наши материальные потери?
– Крупные города не страдают, у готов недостаточно сил и духа на их осаду, – зачастил комит. – Но они грабят поселки и виллы знатных людей. Латифундии Паннонии в этом году едва ли передадут зерно в казну…
Да, проблему надо как-то решать. Срочно.
– Акакий! – крикнул имперский консул. – Пригласи на вечер комита Иоанна.
– Того самого, господин? – заглянул в кабинет верный слуга.
– Того самого, Акакий, – кивнул консул.
Слуга вновь скрылся, а Флавий Антемий тяжелым взглядом уставился на комита священных щедрот.
– Думаешь, наверное, что я злой человек? – спросил консул.
– Нет, – ответил Флавий Валерий.
– Он достаточно долго забавлялся с императрицей. Пора отрабатывать съеденный хлеб и оправдывать гордое звание комита священных конюшен, – с серьезным лицом произнес консул.
А затем они оба рассмеялись.
6 августа 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, безымянная деревня в лесу
– Я могу решить дело миром, – произнес отец, почему-то чувствующий себя виноватым. – Моего влияния на вождя…
– Нет, – впервые в жизни перебил его Эйрих. – Я принял вызов. Я убью его.
Они сидели перед каминусом, который на поверку оказался римской печью, коих Эйрих на вилле Кастора увидел целых восемь штук.
Виссарион работал не на страх, а на совесть, потому что сам спал возле этой печи длинными ночами. Печь, как давным-давно объяснил раб, долго держала тепло в своих камнях, поэтому дров нужно не так много, а дома всегда тепло, даже осенью. Зимой, конечно, прохладно, но на то есть теплая одежда…
– Он выше и старше тебя, – напомнила Тиудигото.
– Я убью его, – повторил Эйрих.
Вокруг печи собралась вся семья, даже Фульгинс с Афанариком и Мунто. Вторая жена отца, к слову, была на сносях, поэтому скоро ожидается еще один претендент на отцовское наследство. Или претендентка.
– Какое оружие ты выбрал? – спросил Валамир.
– Топор и щит, – ответил Эйрих. – Как предками заповедано.
Его настоящие предки разбирались между собой несколько иначе, но предки в его новой жизни жить не могли без судебных поединков и убивали друг дружку регулярно.
– Уважаю твой выбор, сын, – произнес Зевта. – И Брета отнесется к нему с уважением. Родился как гот, и поступаешь как гот.
– Благодарю, отец, – изобразил поклон Эйрих. – Мне надо подготовить топор и снаряжение…
Снаряжением ему служили кольчуга и шлем римского охранника. Кольчуга была тонкой, с рукавами по локоть, а еще нуждалась в подгонке, ее требовалось укоротить и заузить. Шлем тоже крупноват, но это компенсируется подтулейными ремешками, надежно закрепляющими железный котелок с нащечниками на голове.
Мало надежды на кольчугу и шлем, когда речь идет о топоре, но схватку на мечах Эйрих запросить не мог, потому что тогда бы Вульфа сказал, что у него нет меча и нужно выбирать что-то еще. А топоры есть у всех, и отказаться невозможно.
Завтрашний день будет серьезной заявкой. Вульфа заплатит за дерзость, а Эйрих покажет, что лучше бы с ним начать считаться, потому что он мастер не только лука. Но все это завтра, а сегодня нужно как-то укоротить кольчугу и заточить топор.
