– Ну, гораздо благороднее звучит, – одобрительно кивнул статский советник. – А то упал – намоченный… дурной вкус. Вы в каком году свет увидели, господин Сизов?
– В шестидесятом, – ответил Стас и, уже ответив, сообразил, что матерый сыщик попросту заговаривает ему зубы. – В тысяча девятьсот шестидесятом.
– И пистолет ваш изготовлен аккурат в год вашего рождения, – задумчиво сказал Кошко. – Прямо тебе Герберт Уэллс. И что, машина времени изобретена? Нет, судя по вашим показаниям.
– Нет, не изобрели еще.
– Я так и понял. Знаете, что мне нравится во всем этом происшествии, так это полнейшая его нелепость.
– Ну да, – кивнул Стас. – Выдумать можно было и чего-нибудь пополезнее.
– Вот именно, – кивнул знаменитый сыщик. – Пополезнее, верно изволили заметить. Ничего, кроме головной боли, вам эта история не сулит.
– Это уж точно, – буркнул опер.
Аркадий Францевич потер лоб.
– Рассуждая меркантильно, для вас сие приключение – как зайцу курево, а вот для меня, как для сыщика, это дар свыше… Вы, смею надеяться, в гимназии по истории Отечества хорошо успевали?
– Успевал, – с кривой усмешкой кивнул Стас, вспомнив учебник «История СССР». – А самое главное, сам потом по истории нашей книги читал. Для вас я, конечно, ценный источник информации, козе понятно.
Кошко, конечно, отметил сарказм, прозвучавший в ответе собеседника, но никак на это не прореагировал, только бровь чуть заметно поднялась.
– И про меня память сохранилась?
И по тому, как он это спросил, Стас понял, что вопрос не праздный.
«И тебе ничто человеческое не чуждо», – ухмыльнулся он про себя.
– Про вас помнят, – кивнул он. – Вас ставят нам в пример. Вас называют русским Шерлоком Холмсом.
– Приятно, конечно, слышать. Но я совсем заговорил вас, прошу прощения.
Он снял телефонную трубку.
– Сергей Иванович, будьте любезны, закажите в ресторане обед на две персоны. Нет, сюда. Благодарю вас.
– Ну вот, – улыбнулся Кошко. – Сейчас отобедаем, чем Бог послал, а потом, уж не обессудьте, вы мне расскажете о вашем прошлом, а я послушаю про наше будущее, прошу прощения за каламбур.
…Статский советник аккуратно промокнул усы хрустящей салфеткой. Адъютант внес накрытый салфеткой поднос, на котором стоял накрытый чайник, серебряная сахарница и два чайных стакана в подстаканниках.
– Благодарю, Сергей Иванович.
Кивнув, офицер неслышно исчез за дверью.
– Чай, я полагаю, в России пить не перестали? – поинтересовался Кошко, наполняя стаканы темным, как деготь, напитком.
– Не перестали, – кивнул Стас, отхлебывая из стакана. – Такого, правда, редко попить удается. Спешка, гонки. Пакетики больше.
– Шелковые, как у китайцев, что ли?
– Бумажные, – тяжело вздохнул опер.
– Бумажные? – удивился сыщик. – Ну, это, воля ваша, моветон чистейшей воды. Как можно?
– Бог с ним, с чаем, – решительно мотнул головой Стас. – Есть дело, которое отлагательства не терпит. Через четыре дня, в Киеве, студент Дмитрий Богров выстрелом из револьвера убьет Петра Аркадьевича Столыпина.
– Подробности помните? – Кошко сразу подобрался, как перед прыжком.
– Царь со всем двором будет находиться в Киеве. Там же, естественно, будет и премьер-министр.
Стас рассказывал сухо, коротко, отстраненно. Эмоции кончились, началась работа.
– Начальник Киевского Охранного отделения… по-моему, фамилия – Кулябко…
Кошко молча кивнул.
– …от своего агента Дмитрия Богрова получил информацию, что ночью в Киев прибыла женщина, на которую боевой дружиной возложено произвести террористический акт – убийство Столыпина.
