Старик фыркнул, а мы сделали вид, что не слышали едкого: «Еще одни нахлебники!»
– Спасибо. – Голос у миссис Макбрайд оказался таким же нежным и ангельским, как и ее внешность. – Вы очень добры. Такая ужасная погода…
Она поежилась, по-детски обхватила чашку пальцами и принялась мелкими глотками пить ту самую бурду. Кхм?
Питер расправил плечи, пригладил волосы с уже заметной плешью и провозгласил:
– Мы не можем бросить вас в беде!
Его жена отчего-то нахмурилась, однако кивком поддержала мужа.
– Славно, очень славно. – Улыбка мистера Макбрайда потеплела еще градусов на пять. Еще чуть-чуть, и можно будет сэкономить на дровах, обогревая ею комнату вместо камина. – Но нам с женой очень неловко… Правда, дорогая? Я хочу сказать, что мы создали вам массу неудобств.
Разумеется, в ответ его вежливо заверили, что никаких неудобств гости не причинили. Напротив, хозяева счастливы… И так далее и тому подобное. Только старик Джозеф вновь громко фыркнул и отвернулся.
Наконец гостей препоручили заботам прислуги, и хозяева смогли допить уже безнадежно остывший кофе.
– Боюсь, мне тоже пора, – кротко улыбнулся викарий, многословно поблагодарил за подарки для бедных и только у порога спохватился: – Ах да! Я собирался попросить вас об одолжении.
– Опять! – скривился Джозеф и раздраженно махнул дворецкому: – Далтон, помогите мне добраться до постели, я устал.
– Конечно, сэр.
Дворецкий с неожиданной легкостью переместил старика с дивана в инвалидное кресло, а викарий тем временем продолжил:
– Я хочу провести ночь в вашей библиотеке.
Питер Кларк, который с отсутствующим видом смотрел на огонь, часто заморгал.
– Что, простите?
Викарий развел руками и повторил:
– Провести ночь в вашей библиотеке. Видите ли, до меня дошли слухи, что там обитает призрак.
– Что в этом такого? – Маргарет отряхнула крошки с подола платья. – Это очень старый дом, в нем жило не одно поколение Кларков.
Викарий поднял ладони.
– Что вы, я не хотел сказать ничего плохого! Просто я непременно должен с ним пообщаться, и лучше в ближайшее время. Период с зимнего солнцестояния до Рождества наиболее благоприятен.
– Но зачем? – удивилась Маргарет, жестом велев горничной убрать со стола.
Викарий улыбнулся кротко и непреклонно, как способны лишь люди, полностью убежденные в своей правоте:
– Призраками не становятся просто так. Обычно это самоубийцы, но бывают и просто люди, которых держит в этом мире неоконченное дело. Моя обязанность, как священнослужителя, попытаться дать несчастной душе покой.
Этан хмыкнул.
– Любопытно, почему этим вопросом не заинтересовался ваш предшественник?
– Не знаю, – викарий лишь руками развел, – но намерен в самое ближайшее время это исправить.
– Чушь! – выкрикнул старик Джозеф и саданул кулаком по подлокотнику. – Я не позволю тревожить наших предков из-за каких-то… бредней!
– Но… – явственно растерялся священник.
– Не хочу даже слышать! – разорялся Джозеф, взмокший от злости. Из его рта брызгала слюна. – Я, значит, к вам со всей душой! Подарки вашим беднякам, взнос на новый церковный колокол, а вы… Вы!
Задыхаясь, он рванул воротничок рубашки. Испуганная Тереза кинулась к отцу, дворецкий тут же подал ей стакан воды и пузырек с таблетками. Встревоженный Питер бросился звонить врачу.
– Отцу нужно отдохнуть, – тихо сказала Тереза, когда старик проглотил таблетку и притих. Дыхание вырывалось у него изо рта со свистом, на желтоватом виске трепетала жилка.
