Единственное, что тревожило Агату, это возрастающая тяга к употреблению спиртного, причём в одиночестве. Переступив через своё правило не лезть в душу, Михалёва заговорила с Димой на правах друга, выясняя причины его усугубляющейся вредной привычки. Стараясь ненароком не зацепить самолюбие Стрельцова, Агата принялась осторожно перечислять варианты, одним из которых назвала возможную неудовлетворённость положением, занимаемым на работе. Посмотрев на неё полным изумления взглядом, Дима заявил, что в этом плане его абсолютно всё устраивает. Потом печально подтвердил, насколько он ценит понимание и поддержку Гриши, который, невзирая на упрёки, чаще всего закрывал глаза на отсутствие друга на рабочем месте.
Причиной депрессии Димы оказалась неуклонно развивающаяся в худшую сторону давняя болезнь матери, единственной, по его словам, женщины, которой он посвятил свою жизнь. Узнав об этом, Агата отступилась, понимая, что не в силах помочь. И, в то же время, она не могла отделаться от ощущения, что Дима стал сильнее нуждаться в ней, в их близости, в своей потребности просто побыть рядом. Со своей стороны, Михалёва с досадой отмечала затухание восторженного интереса к любовнику и потрясающему доселе собеседнику. Её, напротив, одолевало возрастающее чувство жалости к Диме. Она сердилась на себя, полагая, будто не умеет быть благодарной, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, интимные отношения со Стрельцовым прекратились. Оставались только редкие свидания, во время которых Дима просто сидел рядом с Агатой, положив голову ей на плечо, и рассказывал о самой необыкновенной на свете женщине, своей матери. Михалёва обычно, молча, не перебивая и не подбадривая бывшего любовника, думала о чём-нибудь своём.
***
– Ну, так что за мысль зрела у тебя в отношении Димона? – спросил после ланча Рябов.
– Видишь ли, – грустно улыбнулась Агата, – я совершенно уверена, что Дима не тот человек, который способен сделать гадость другим, когда ему самому очень плохо. Скорее, как скорпион, станет разрушать самого себя, что он, собственно говоря, благополучно и делает.
– Ты права, конечно, – печально согласился Гриша. – Чувствую себя не лучшим образом за подлые мысли в его адрес. Но мне, на самом деле, Крис, больше не с кем поделиться сомнениями, кроме как с тобой.
– Ты правильно сделал, что заговорил об этом, – уверенно поддержала его Агата. – Зато теперь мы можем попытаться продолжить расследование в отношении других, отметая причастность Димы. Ты согласен, Гриш?
Не успел Рябов ответить, как в кабинете без стука появился горячо обсуждаемый ими Стрельцов.
– Ребят, – слегка запыхавшись, плюхнулся он на стул, стоявший напротив Агаты, по другую сторону от овальной приставки к столу Гриши, – Лёва пропал.
– То есть, как пропал? – встревожился Рябов.
– Я не в теме, – потянувшись рукой через стол-приставку, Стрельцов без разрешения отхлебнул из чашки Агаты недопитый кофе. – Вку-у-усно, – облизнул он губы.
– Сейчас Лена принесёт тебе, – задумчиво произнёс Гриша.
– Не надо, – отказался Дима. – Ты же знаешь, мне нравится холодный. Да мне и надо всего глоток. Ничего, что я выпил? – совсем по-детски улыбнулся он Михалёвой.
– На здоровье, – невольно улыбнулась в ответ Агата, умилившись беспомощно-победоносному выражению лица Димы.
– Дим, давай-ка, поподробнее про Лёву, – напомнил Рябов.
