Она внимательно рассмотрела мое произведение и спрашивает: «Это что? Я плачу?» – «Да. Потому, что мы расстаемся». Алина подозвала нашего матроса Сашу, которому она, это было хорошо заметно, очень нравилась. Протягивает ему свой портрет: «Саша, это тебе на память». Вот бабы! Потом коротко меня обняла, похлопала по спине и пошла не оглядываясь.
И вот через несколько лет мы снова встретились. Она еще не замужем, работает в порту, так же курит сигары. Поинтересовалась как мои дела: женат, маленький сын, помощник на танкере, курить так и не научился. Ей это всё понравилось. Поговорили минут десять. Обнялись на прощанье и расстались теперь уже навсегда.
Эта девушка – самое лучшее, из всего, что я видел на Кубе.
*****
На танкере, тем временем, скопилось такое количество «смывок», что надо было как-то решать эту проблему. Пароходство в ответ на наши вопросы блеяло что-то невразумительное. Капитан нашел выход самостоятельно. Договорился с портовыми властями: мы выходим из Гаваны, а что мы будем делать в море – никого не касается. Вернемся недели через две в чистом виде. Отход из порта и возвращение нигде не фиксировать.
Ночью снялись, тихонечко прошли в темноте мимо до слез знакомого замка Моро, в открытое море и легли курсом примерно на северо-восток.
Мы тогда еще не знали, что этот курс, вопреки всем законам географии, приведет нас в Индийский океан в Читтагонг.
На следующее утро, уже в море далеко от Гаваны, капитан устроил за завтраком в кают-компании небольшое командирское совещание.
Решено было найти среди островов в Карибском море такое место, где не бывает людей, самолетов, пароходов и вообще никого не бывает. То есть место, где мы со своим танкером могли бы потеряться на некоторое время. В то время это было возможно. Никакого автоматического слежения за положением судов и спутникового мониторинга тогда и в проекте не было. По решению капитана мы должны были стать на якорь в таком Богом забытом месте, мыть танки и по ночам откачивать в море отстоявшуюся воду из смывочного танка.
Для информации надо сказать, что остатки нефти не растворяются в воде и через некоторое время, при отсутствии качки, в любой емкости аккуратно всплывают на поверхность. А ниже под слоем нефти остается практически чистая вода. Но такая операция уже в то время считалась серьезным нарушением экологии и каралась по всей строгости. Капитан наш, конечно, шел на большой риск. Но чего только не сделаешь, чтобы сэкономить заветные 42 тысячи долларов для народного хозяйства.
Иван Петрович приказал мне взять английскую лоцию Карибского моря, карту и подыскать подходящий островок. Да чтобы заодно можно было искупаться на пляже и половить рыбку.
Я тут же внес предложение: «Иван Петрович! А давайте повернем на запад, обогнем Кубу и зайдем на остров Пинос. Отличное место для купания. Пару лет назад Фидель как раз выселил туда из Гаваны всех девушек легкого поведения. Они и сейчас там с энтузиазмом возделывают на плантациях сахарный тростник. Думаю, девушки будут нам рады».
Кают-компания отозвалась гулом одобрения. Но Иван Петрович это быстро пресек: «Нет, это не подойдет. Ищи что-нибудь необитаемое». Кают-компания отреагировала вздохом разочарования. Вот так все лучшее в жизни проходит мимо, как прошли Азорские острова.
Перетряхнув лоцию Карибского моря, нашел между Кубой и Флоридой вроде подходящий островок под названием Ки-Сал. Как утверждалось в лоции, островок строго необитаемый, принадлежит частному лицу, глубины и грунт для якорной стоянки подходящие и вокруг никого на сотню миль. Райское место. Доложил капитану. Тот говорит: этот рай нам подходит, пошли туда.
