– Что?
– Что слышал.
– Но это шантаж!
– Чего?
– В смысле, согласен.
Я отдал снимок обратно Биллу. Он стал выписывать квитанцию. Я ждал. Он дописал и протянул мне.
– Подпиши.
Я подписал.
Он оторвал листок и вручил мне.
– У тебя десять дней на оплату. Если не согласен, можешь обращаться в суд. Когда – там написано.
– Спасибо, господин полицейский.
– Не нарушай больше.
– И вы тоже.
– Че?
– Не буду, говорю.
Двое легавых пошли к своей машине. Я к своей. Сел, завел мотор. Легавые еще не уехали. Я выехал на шоссе и выдерживал примерно девяносто или девяносто пять километров в час.
Ох, Синди, ты за это поплатишься. Я тебе так надеру задницу, как никто еще не делал.
Я свернул на шоссе Харбор Фривей, на юг, и просто ехал и ехал, едва ли зная, куда.
Харбор Фривей я проехал до конца, оказавшись в Сан-Педро. Спустился по Гэффи, свернул налево на седьмую, миновал пару кварталов, потом направо к Тихому океану, еще немного проехал, а увидев бар «Жаждущий кабан», припарковался и зашел. Внутри было темно. Телевизор не включали. За стойкой торчал дед лет восьмидесяти, весь белый: волосы, кожа, губы. В баре сидели еще два старика, тоже белые как мел. Будто у них у всех кровь вышла. Как мухи в паучьих тенетах, уже выпитые досуха. Напитков видно не было. Никто не двигался. Белое безмолвие.
Я остановился в дверях, глядя на них.
Наконец, бармен нарушил тишину:
– А?
– Кто-нибудь видел тут Синди, Селина или Красного Воробья?
Они просто продолжали смотреть на меня. Губы одного из них сложились в кружок с маленькой влажной дырочкой посередине. Он пытался что-то сказать, но не мог. Другой потянулся вниз и почесал себе яйца. Во всяком случае, там, где они могли когда-то быть. Бармен по-прежнему оставался недвижим. Он выглядел как плоский картонный манекен. Старый манекен. Внезапно я почувствовал себя очень молодым.
Я прошел в заведение и сел на табурет.
– Здесь выпить можно или как?
– А… – ответил бармен.
– Водку с соком лайма, дольку не надо.
Теперь идите и убейте как-нибудь четыре с половиной минуты. Именно столько бармен готовил данный коктейль.
– Спасибо, а теперь, пожалуйста, еще один, пока ты снова не замер.
Я залпом опрокинул первую порцию. Неплохо. Старик много тренировался, мастерство не пропьешь.
Двое других все так же сидели, глядя на меня.
– Хороший сегодня день, а? – подал я голос.
Никто не ответил. Мне начало казаться, что они не дышат. Гм, может, тут больше не принято хоронить мертвых?
– Ребят, когда кто-нибудь из вас в последний раз снимал с женщины трусики?
Один засмеялся:
– Э‐хе-хе-хе-хе…
– Что, вчера ночью что ли?
– Э‐хе-хе-хе-хе…
– Ну и как? Хорошо было?
Мне становилось там тоскливо. Моя жизнь замерла. Мне нужна какая-то вспышка, искра, сияние, что-то в этом роде. А здесь я говорю с мертвыми.
Первый напиток закончен, на очереди второй.
Вошли два человека с чулками на лицах.
Я осушил второй.
– Так, всем молчать!!! Не двигаться!!! Кошельки, драгоценности, часы – на стойку, быстро! – заорал один из них.
Другой перемахнул через стойку, метнулся к кассе и стал долбить кассовый аппарат.
– Эй, вы, как эта штука открывается?!
Он огляделся и заметил бармена.
– Дед, а ну иди сюда, открой чертов ящик!
И наставил на бармена пистолет. В этой ситуации тот задвигался шустрее. В долю секунды подошел и открыл.
Второй грабитель в это время сгребал в мешок то, что мы выложили на стойку.
– Возьми коробку от сигар, которая под стойкой, – заорал он напарнику.
