Или нет? Наверняка Кацор не в то утро решил покинуть фирму. Он должен был обдумать. Это могло отразиться на его поведении. Кто-то мог догадаться…
Могла ли догадка послужить основанием для убийства? Чушь и еще раз чушь.
Кацор должен был вести переговоры с конкурентами, это могло стать известно. Но если так, последовательность действий должна была быть иной: не Кацор вызвал бы своих коллег на виллу, чтобы сообщить о своем решении, но коллеги, узнав о предательстве, немедленно собрали бы Совет директоров и лишили Кацора его доли прибыли, исключили из своего состава, возможно, использовали бы и другие методы давления и наказания.
Вплоть до убийства? Чушь. Если бы убивали каждого, кто решил переметнуться к конкурентам, то, скорее всего, отдел по расследованию убийств задыхался бы от наплыва дел. И все же…
Если отвергнуть мотив убийства как невероятный, то что оставалось? Иной мотив не просматривался. Да и время – Кацор сообщил об уходе и был немедленно убит.
Впрочем, после этого – не значит, вследствие этого.
Нужно искать иной мотив? Конечно, но и мотив мести за предательство нельзя сбрасывать со счетов, пока он не опровергнут доказательствами…
***
К утру несколько бригад, всю ночь выполнявших поручения комиссара, доложили о результатах. Роман внес полученные сведения в компьютер и прочитал выводы.
Кацор и его гости, согласно свидетельским показаниям, встречалась для обсуждения ситуации в фирме в пятый раз. Первые четыре раза собирались на тель-авивской квартире Полански, но в более широкой компании, на одной из встреч был еще начальник отдела сбыта Вакнин, на другой – руководитель лаборатории контроля качества Битон, однажды заехал на полчаса генеральный директор Садэ. Присутствовали также Офира, жена Полански, и их трехлетняя дочь, которая вносила в дискуссию элемент неожиданности, дергая гостей за ноги. Пили кофе, чай и холодные напитки. Для того, чтобы отравить любого из присутствующих, была масса возможностей.
Вот только причины не было.
Итак, на прежних встречах эти четверо имели возможность убить Кацора, но не имели видимого мотива. А на последней – имели мотив, но никакой возможности.
***
– Представьте себе мое положение, – говорил мне Роман. – Никаких зацепок. Ни орудия преступления, ни причины, если говорить серьезно. Все четверо подозреваемых вели себя безупречно. Они не покидали своих домов, потому что я их просил о таком одолжении, хотя могли и плюнуть на мои просьбы. Они не натравили на меня адвокатов, хотя могли использовать массу средств, чтобы мешать мне продвигаться в нежелательном для кого-то из них направлении. Они отвечали на любой мой вопрос. Более того, они предоставили мне право воспользоваться своими компьютерами – им, мол, нечего скрывать от следствия.
Газеты и сетевые ресурсы писали о смерти Кацора, но версия об отравлении оставалась секретом следствия – журналистам сказали, что бизнесмен умер от острой сердечной недостаточности.
К полудню следующего дня я был вымотан настолько, что не мог открыть глаза. Мои ребята сделали даже больше того, что позволяли физические возможности. Были опрошены сотни людей, имевших хоть малейшее отношение к фирме «Природные продукты». Десятки людей, хорошо знавших каждого из пятерых, присутствовавших на вилле. Получив санкцию суда, я распорядился произвести обыск в химических лабораториях фирмы. Что я хотел найти? Цианид и другие яды этой группы? Их там было в избытке, как в любой лаборатории, занимающейся исследованием продуктов питания. Мог кто-нибудь из гостей Кацора заполучить цианид? Да, без особых проблем, но все свидетели показали, что никто из этой четверки не появлялся в последние дни не только в химических лабораториях, но вообще на территории корпуса. Мог кто-то из них действовать через подставное лицо? Мог, конечно, но тогда возрастает риск разоблачения…
