- На счет наказания. Я не люблю, когда меня водят за нос, Кира.
- Не трогала я твой нос… – при этом ее зрачки расширились, и, могу поклясться, если бы не подошел так близко, взгляд опустился бы до моего паха. Ну, либо мне хочется, чтобы это было так.
- Потрогаешь. И не только его. – Пообещал… и нагнулся, чтобы обхватить ее затылок, а губами найти ее губы.
Я целовал ее. Жадно. Исступленно. Пытаясь продавить сопротивление.
О, а оно было!
Девушка уперлась ладошками мне в грудь и постаралась оттолкнуть!
Вот только я лишь усилил напор, раздвигая языком ее сочные, такие вкусные и пьянящие меня губы с привкусом клубники, и ворвался в ее рот. Я сминал. Доминировал. Жаждал. Ее.
Если бы одним поцелуем можно было трахнуть, сейчас я именно этим и был занят.
Притянул девочку к себе, впечатывая в твердое тело, ощущая мягкость ее груди, которая расплющилась об меня, очень правильно соприкасаясь с моей одеждой. Ненужной сейчас, лишней. Но пока мне хватит и этого.
Дрянная девчонка!
Я ведь на самом деле повелся! Повелся на ее байки про мужчину, с которым она живет! Которого благословил сам Ольховой!
Да что там! Я же Терентьева подключил к поискам этого самого Майкла!
Чувствовал себя глупо. Как будто она надо мной насмехалась. Решила поиграть, глядя, как беспомощная мышка рыщет в лабиринте в поисках выхода. А злобный гений продумал наперед ее попытки найти дорогу на волю, и убрал тайную дверь.
Вот только я не мышка!
И плевать я хотел на ее планы с моим провалом!
Я злился. Злился на нее. На себя. На абсурдность ситуации!
И эта злость сейчас выливалась в поцелуй. Сумасшедший, дикий, вызывающий каменную эрекцию, что тут же уперлась ей в живот. Она не могла не чувствовать моего стояка.
Но этого было мало.
Я подхватил Киру, вдавливая в стену, заставляя ее обхватить меня ногами.
И придвигаясь пахом между ее бедер.
Надавил.
Чувствуй меня, девочка! Чувствуй, что делаешь со мной!
Я целовал ее. Безумно. Страстно.
А ее ладони на моей рубашке вдруг перестали отталкивать. Вместо этого Кира сдалась. И со следующим движением языка простонала мне в рот, капитулируя.
Скользнула по груди, обхватила шею и притянула мою голову, второй зарываясь в волосы.
Теперь она сама отвечала мне.
Не менее дико, не менее жарко. Нетерпеливо.
Я держал ее за ягодицы… и начал двигать бедрами, как если бы мог войти прямо так. Через ткань.
Очередной стон. Ее.
Сладкий, глубокий, длинный.
Бьющий мне прямо в пах. Оседающий на члене. Заставляющий напряжению проскочить по всему стволу, концентрируясь даже не в яйцах, а где-то за ними. Распространяющий тепло, жар в той области. И растущий дальше, к животу, опаляющий своим безумным желанием. Похотью. Развратом.
Стони для меня девочка, стони!
Я снова двинул бедрами. И уже не мог остановиться.
«Трахал» ее «насухую», врезаясь между складочек, заставляя мягкую ткань ее штанов поддаваться. Чуть-чуть, едва, но ощутимо, чтобы тереть ее там.
Ее ногти впились мне в шею, царапнули голову, а губами я поймал очередной глухой стон.
Ты кончишь, Кира.
Я хочу этого.
Я целовал ее. И насаживал на себя, имитируя настоящий секс.
Впрочем… вероятно, сейчас мой мозг уже воспринимал эти ласки как реальный акт.
Ее гибкое тело в моих руках. Ее губы, отвечающие моим. Ее стоны… И ноги, что плотно обхватили меня, широко расставляя бедра и разрешающие сводить ее с ума.
Движения, движения, движения…
И ее всхлип.
Кира выпала из реальности. Зажмурилась, и, не в силах отвечать на притязания моего языка, откинула голову на стену, мелко содрогаясь в накатившей на нее волне удовольствия.
