– Как тебя приняли в бюро, дружелюбно?
Я громко рассмеялась:
– Ну конечно! Им ничего другого не остается. Примерно половина из них меня просто боится. Как бы избалованная папина дочка не пожаловалась, что с ней плохо обращаются.
– Ох, Эмбер, – покачала головой Лори. – Только осуждение и негатив, как всегда. – Она подтолкнула ко мне молочный коктейль и запротестовала, когда я потянулась за кошельком. – Но мне показалось в субботу или ты действительно нашла общий язык с Хоуп?
– Надо же, ты что-то еще заметила, кроме языка Сэма у себя во рту?
– Ты меня недооцениваешь. – Она потянулась за стаканом с водой. – Я видела, как вы танцевали под эту ужасную песню.
– Это была никакая не ужасная песня. – Я автоматически огрызнулась. В какой-то момент мне очень захотелось рассказать Лори о Хоуп и ее фанфике. Но Хоуп доверила это мне. Только мне. Я не имела права рассказывать об этом кому-либо еще, даже если и была уверена, что Лори никогда не посмотрит на нее косо из-за этого.
– Я ужасно рада, что вы подружились.
– У тебя болезненная потребность в гармонии.
– Именно! Разногласий за последние несколько месяцев мне хватит на пять лет вперед. – Лори казалась беззаботной, но я уловила тень, пробежавшую по ее лицу.
– Как у вас вообще дела? – Я участливо задала вопрос, не сводя глаз с лучшей подруги, и заметила, как мгновение она колебалась с ответом.
– Все хорошо. – Ее улыбка была неподдельной. – Правда хорошо. Сэм нашел себе психотерапевта. Он чувствует себя намного лучше с тех пор, как смог выговориться. В следующие выходные мы собираемся к его родителям, они тоже в курсе. Мы много разговариваем друг с другом, и… очень радостно видеть его счастливым, особенно после всего, что мы пережили за эти несколько месяцев. А еще учеба, экзамены… Но все это делает нас только сильнее.
– Это так мило, Лори.
– Еще как. – Задумавшись, она терла тряпкой воображаемую грязь. Я молчала, так как моя интуиция подсказывала, что есть что-то еще. Лори поймала мой взгляд и, будто держась за него, тихонько вздохнула. – Только неопределенность с его новой работой действует на нервы.
– Непонятно, куда его возьмут?
Лори кивнула, и ее губы нервно скривились. Как всегда, когда она волновалась. – Распределение только через пару недель. С одной стороны, он может выбирать место и специальность стажировки, но это не дает гарантий. – Лори замолчала. – Он хочет только в нейрохирургию. А в Ванкувере для этого есть всего две возможности. Поэтому он будет подавать заявки и в Викторию, в Калгари и Эдмонтон…
– Понятно, – сказала я. – Но это уже не так интересно.
– Да это просто катастрофа!
Конечно, я догадывалась, о чем беспокоится Лори, но мне хотелось улыбаться. Я немного скучала по ее склонности все драматизировать.
– Я не хочу отношений на расстоянии, Эмбер! Я… он мне нужен здесь, понимаешь?
Это я не совсем понимала, но все равно согласно кивнула.
– Но Виктория, например, не так уж и далеко, – неуверенно попробовала я утешить. Но Лори выглядела так, будто сейчас заплачет. – А он точно никак не может повлиять на решение?
– Он делает все что может. Предлагает себя по всем клиникам. У них-то есть право выбора. А нам остается надеяться, что он им понравится.
– Как они могут его не выбрать?! Он же прирожденный МакДрими!
Лори пожала плечами:
– Это очень утомительно. Мы проиграли все возможные сценарии, но эта неопределенность выбивает меня из колеи. И я не представляю, как буду здесь дальше учиться, если он уедет. Он меня так поддерживает.
