Некоторое время тому назад я бы с ним согласился.
Иду к дверям, а он меня окликает:
– Гилберт, постой-ка.
Останавливаюсь, смотрю на него.
– Как по-твоему, что тебя держит на плаву?
У меня язык отнялся. Вопрос на засыпку.
– То, что… – Мистер Лэмсон делает паузу: как бы готовится изречь жизненно важную истину. – То, что…
– Да? – Уже хочется его поторопить.
– То, что жизнь готовит нам прекрасные сюрпризы.
Делаю вид, что обдумываю такое пророчество, затем с улыбкой, мол, «будем надеяться», продолжаю двигаться в сторону выхода – и тычусь не в ту дверь.
Сажусь за руль, включаю зажигание.
В магазине хозяйка приносит мужу чистую ветошь, и он принимается драить кассовый аппарат. Не иначе как они почувствовали мой взгляд: оба повернулись в мою сторону и дружно машут.
Отъезжаю.
Жалко их: напрасно они в меня так уверовали. Я давно не образцовый мальчик. А вдобавок что может быть хуже, чем постоянно слышать, какое ты сокровище, хотя на самом-то деле ты порядочный урод. На миг меня охватывает жалость к разбитым яйцам. Они приняли безвременную, трагическую смерть от руки обманщика-разнорабочего. Не исключено, что жизнь, как считает мистер Лэмсон, готовит нам прекрасные сюрпризы. Но я считаю иначе. Жизнь готовит нам одну несправедливость за другой. И судьба яиц подтверждает мою точку зрения.
Еще нет одиннадцати утра, но жарища адская, сиденье пикапа раскалилось, я плаваю в поту. Как рыба.
Через два квартала меня ждет цитадель надежности и защиты – страховая компания Карвера. Расположенная в здании бывшей бензоколонки, страховая компания Карвера относится к тем городским постройкам, которые за последнее время были переоборудованы или капитально отремонтированы, – только гастроном «Лэмсон» остается в неприкосновенности.
Заезжаю на покрытую гравием парковку. Вылезаю из пикапа – и по ляжкам слезами катится пот. В дверь вхожу опасливо, потому что над притолокой висят колокольчики, которые звякают тебе прямо в ухо. Динь-дон, трень-брень.
Мелани, секретарша мистера Карвера, встревоженно поднимает глаза, будто не верит, что в приемной оказался еще кто-то живой. Закрутив колпачок на флаконе с корректирующей жидкостью, она говорит:
– А, приветик, Гилберт Грейп.
– Привет, – отвечаю.
На голове у Мелани высоченный рыжий начес, уже сто лет немодный. На лице бородавка – потянет фунта на полтора. При этом тетка не вредная. Ей уже за сорок, но она требует, чтобы к ней обращались запросто, по имени. Когда я учился в школе, она там работала помощницей библиотекаря. Иногда пускала меня в конференц-зал – вздремнуть. Однажды я увидел, как она курит; это зрелище чем-то меня огорчило.
– Ты к мистеру Карверу?
Тот подает голос из кабинета:
– Это ты, Гилберт? Мелани! Это Гилберт Грейп?
– Да, – говорю, – это я. Здравствуйте. Кажется, у меня просрочен взнос.
Мелани даже не проверяет мое досье:
– Просрочен, Гилберт. Выпиши нам чек на сто двадцать три доллара сорок три цента – и ступай на все четыре стороны. – Она прикрывает дверь в кабинет мистера Карвера. – Но ведь на тебе постоянно висят задолженности… откуда вдруг такая сознательность, почему именно сейчас?
– Да вот, понимаете, решил в корне изменить свою жизнь.
Мелани улыбается. Изменить свою жизнь, начать с чистого листа, стремиться к лучшему. Начнешь ежедневно разглагольствовать подобным образом – и в Эндоре можно будет выжить, а если повезет, даже преуспеть.
