– Договорились, – подвела черту Лариска и, пресекая следующий вопрос, сказала, – а я пока с девчонками посижу, ну в своём кабинете. Никто возражать не будет.
– Да кто ж посмеет, – улыбался Антоныч.
– Никто. Заодно вспомнят, как это расследовать. Я же не просто сидеть буду.
– Лады. Следственная часть приобрела ценного сотрудника.
– А Вы не смейтесь, – серьёзно сказала Лариска. – Очень ценного.
Она вышла, прикрыла дверь и направилась в кадры, столкнувшись по дороге с начальником отдела, условно называемого экономическим, Ищенко.
– Ларис, ты в Следственную часть переходишь? – поинтересовался Александр Михайлович.
– Да, – просто ответила Лариска.
– А ты представляешь, какие там дела? – как-то вот так поинтересовался он.
– Вполне. Уголовные, – отчеканила Лариска, разумеется, понимая, что он имеет в виду и, одновременно прикидывая, что вот и стаж работы уже десять лет и снова, -здравствуйте. Типа, а она вообще умеет расследовать-то? – Да Вы не волнуйтесь, я ж не к Вам в отдел.
– Да что ты, – сразу как-то стушевался Михалыч. – Просто в райотделе дела-то полегче.
– Я справлюсь, – щурясь, уверенно и довольно тихо и равнодушно произнесла Лариска, припоминая, как в райотделе у неё забрали огромное дело. Группа была смешанная, в том числе и малолетки. Было много эпизодов, много человек. Трудно было доказать совершение некоторых преступлений, а ей это удалось. Какую-то часть времени она просто, как Щелкунчик, «колола» этих забубённых малолеток, частично ведя допросы с аудиозаписью. Потом потоком лились очные ставки, проверки показаний на месте, опознания. Она, как выжатый лимон, дошла до предъявления обвинения. И что же? Дело забрали в Управление, чтобы благодаря её расследованию, дать подполковника одному из…Кстати тому, кто малолеток отродясь не расследовал. В те времена подполковник было ох, каким высоким званием. Лариска чуть не плакала, жаловалась Хмурому, возмущалась. Но в том случае даже он оказался бессильным. А теперь значит, сможет ли она… Вот такие-то дела были и в райотделе, по крайней мере, у неё. Да ведь и не одно же.
Она равнодушно окинула взглядом Ищенко, который был на голову ниже её, если не больше, и, само собой, считал себя Наполеоном, хотя толк в делах он понимал, после чего с мыслями противоположными мыслям Жозефины направилась в кадры, размышляя, что её появлению хоть где-то, оказался рад, по крайней мере, недовольства и подозрения не высказывая, только Василий Степанович. Да он так и останется единственным и неповторимым, потому что в первом отделе Следственной части Лариска проработает до пенсии. Будут меняться только начальники отдела, впрочем, как и в других. Все, ну уж если быть точным, – то почти все, хотели быть начальниками. А вот в первом отделе начальник её тоже встретил «достойно».
Войдя в кабинет уже не с таким радостным настроением, хотя и не испорченным, Лариска плюхнулась на стул и потребовала чай.
– Ну что у тебя? Рассказывай, – практически одновременно сказали Ольга с Натальей.
– Всё написала, подписала, в кадры отдала.
Дальше выплеснулось возмущение по поводу Ищенко, на что Наталья произнесла что-то типа, нашла, кого слушать, и кому он вообще всё это говорил, выдав при этом выразительную гримасу.
– А в отдел к кому? – вдруг спохватилась Ольга.
Лариска скривилась, бесцветно ответила, что к Данилкину и радости по этому поводу не испытывает, поскольку особого позитива в нём абсолютно не видит.
