Она залезла на диван с ногами (разговор происходил в квартире ее родителей), машинально вертя в пальцах зажигалку. Черт! Тут от психоза, пожалуй, даже закуришь…
А она-то надеялась, сработал испытанный прием, пока не позвонила Галка (и она, Ольга, еще эту стерву подругой считала?)
–И что мне теперь делать? Оттого, что мама тебя в детстве не научила переходить дорогу, меня преследует этот урод! И я не знаю, чего от него еще ожидать теперь, когда ему обо мне известно… Чего ожидать от бандита, а?
–Может, ты все преувеличиваешь? – неуверенно (и неискренне) возразил рыжий, – Ты же ему ясно дала понять, что он тебя не интересует…
Она сощурилась.
– А если он это расценил, как кокетство? И какого черта ему понадобилось у Галки справки обо мне наводить?
Рыжик с деланно равнодушным видом пожал плечами.
–Может, ему просто… интересно.
–Что интересно?! – взвилась Ольга, – Я не кинозвезда в конце концов! Даже не модель!
Она помолчала.
–Может, он озабоченный, а, рыженький? Неужели шлюх ему мало?
–Со шлюхами все по-другому, – тихо возразил Рыжик, – А ты вот красивая и не шлюха… может, он просто в тебя влюбился, – и покраснел как вареный рак.
–Спасибо, – язвительно поблагодарила Ольга, – Чего ожидать от поэта-романтика? Да такие кабаны имеют только один принцип – что не куплю, то украду! Или силой отберу!
Ох, сволочь ты рыжая, – простонала она,– Не зря говорят, что от вас, рыжих, одни несчастья…
Рыжий насупился.
–Ладно, хочешь совет? Вот сессия закончится, и поезжай куда-нибудь подальше. Ты ж говорила, предки твои на море собираются?
–А ты мою поездку оплатишь, – ласковым голоском прирожденной стервы проворковала Ольга, – Ибо началось-то с тебя.. если б не ты, рассеянный гений…
–Ты сама вмешалась, – буркнул Рыжик,– Я тебя не просил.
–Ах ты дрянь! – на щеке рыжего заалел четкий отпечаток ее ладони, впрочем, через минуту она опомнилась и, догнав рыжего уже у входной двери, обняла и чмокнула в лоб (бедолага, похоже, был готов расплакаться).
–Ладно, прости. Ну, прости… не сдержалась! Пойми, наконец, в каком я сейчас состоянии…
Лицо рыжего опять стало покрываться морковным румянцем.
– А со своим рэмбо ты окончательно расплевалась?
Тут уж она сама почувствовала, что начинает краснеть.
–Он мальчик по вызову, по-твоему? – прошипела Ольга. – И сколько раз я должна напоминать, чтоб ты не называл его рэмбо? Кириллом его зовут!
Рыжий пожал плечами.
–Ладно, пусть не рэмбо, но дерется он классно. Помнишь, как Погребельского конкретно уделал?
Неожиданно ее разобрал почти истерический смех.
–Ты себя послушай, филолог без пяти минут! Выражаешься, как "чисто конкретный" браток!
Рыжик слабо улыбнулся.
–Ладно, прощаю, – великодушно изрекла Ольга, – Почитай что-нибудь из новенького, а, Рыжичек?
Он вздохнул.
–Не пишется. Творческий застой… от переживаний.
–Разве? – насмешливо удивилась она, – А я считала, у вас, поэтов, переживания вызывают прилив вдохновения…
Рыжий бросил на нее короткий взгляд, означающий пресловутое "художника любой обидеть может", и она, мгновенно устыдившись, ласково взъерошила рыжую шевелюру своего мальчика-пажа.
* * *
Следующий день являлся выходным, и она надеялась отоспаться, однако отоспаться не удалось – ее довольно рано разбудил продолжительный звонок в дверь.
Затем раздались шаги матери в прихожей, приглушенные голоса и, наконец, оклик:
–Оля, подойди сюда!
Предчувствие ее – что греха таить? – кольнуло. Противненькое такое предчувствие – все ее основные неприятности – впереди, то, что было – это цветочки…
