***
Настя успела приготовить обещанный завтрак до выхода подруги из ванной комнаты, что собственно неудивительно, при её любви к водным процедурам. Дай волю Катерине, и она большую половину своей жизни провела бы плескаясь в ванной, принимая душ, парясь в бане или плавая в бассейне. Катя даже не заметила ничего подозрительного. Наверное, потому что сразу её взгляд приклеился к аппетитно пахнущему омлету с колбасой и грибами. Учитывая, каким острыми взглядами обменивались Олег и Настя, заинтересованность Кати едой была только к лучшему.
— Моя прелесть, — воскликнула Литвинова, двигая свою тарелку с наложенной в неё порцией, причем каким-то образом у неё фраза получилась куда зловещей, чем у знаменитого героя из трилогии по Толкиену.
Анастасия же улыбнулась, глядя на отличный аппетит подруги, и разблокировала смартфон. Поморщилась. Десять непринятых от мамы, пять от папы и тридцать три от муженька. Похоже, беспокоится о судьбе загулявшей женушки.
— У тебя на лице отображена квинтэссенция вселенского отвращения, — прокомментировала отвлекшаяся от еды подруга. — Виталик прислал тебе покаянное смс?
Именно его творение эпистолярного жанра она сейчас и читала. Начинал Верещагин с банального «прости» и железобетонного обещания, что больше «ни-ни», продолжал пространственными философскими размышлениями на вечные темы и заканчивал всё элегантным переводом стрелок, вменяя именно ей вину за его измену. Раньше Настя как-то не замечала его наглости. И он так удачно скрывал? Притащил свою шмару к ней в квартиру, изменил и ещё её и обвиняет во всем. Что за хрень?
— Да вот думаю, как много нового можно узнать о муже, застав его в постели с другой, — хмыкнула Верещагина и передала смарт подруге, чтобы та почитала занимательное письмо-простыню. — На, почитай. После этого даже Влад кажется не таким мерзким.
Литвинов недовольно заворчал, когда было озвучено имя его бывшего друга. И снова они обменялись красноречивыми взглядами, и снова Катя всё пропустила, уткнувшись в телефон.
— Охр*неть, вот это красноречие, — восхитилась Катерина. — Как заливает, просто зачитаться можно. Какая экспрессия, сколько эмоций! Настенька, возьми вилку, пожалуйста.
Верещагина нахмурилась. В отличии от брата и сестры Литвиновых, она решила обойтись кофе с печеньками. После вчерашних потрясений аппетит был неважным, и Анастасия не стала себя насиловать и запихивать еду в свой организм через силу. Поэтому она сначала даже не поняла, для чего ей вилка. Печенье есть?
— Зачем? — последовал закономерный вопрос.
— Лапшу с ушей соскребать, — фыркнула Катя. — Блин, неужели он думает, что ты такая дура и поведешься на это?
— Насколько знаю, мужчины до последнего себя выгораживают, — пожала плечами Настя, вспоминая свою папеньку, которого она любила, но который в свое время хорошо гулял на стороне, — иногда эти попытки выглядят реально комично.
Обе глянули на мирно жующего Литвинова, отчего он сразу подавился и неловко закашлялся.
— Я-то тут причем? — в примирительном жесте поднял руки. — Я за других мужиков не отвечаю, а своими бабами всегда честен.
— «Бабами» значит? — послала укоризненный взгляд ему Верещагина. Хорошо ещё, что не «тёлками».
Литвинов сразу сообразил, что сморозил глупость, но было уже поздно.
— Ну, справедливости ради, данная характеристика идеально подходит Валенку, — неожиданно Катька решила выступить в защиту брата, — а учитывая, что все мимо проходящие пассии по содержанию очень похожи на неё, то можно делать соответствующие выводы.
