Читать онлайн Жанна Аникина - Что значит быть исследователем. Долгая дорога в Изумрудный город

Удивительное явление – жизнь. Никогда не знаешь, куда приведет тебя твоя дорога. Я педагог, которому суждено было стать исследователем, а ведь сначала ничто не предвещало такого поворота событий. Отвлекусь от привычной мне роли исследователя и попробую себя в новом амплуа – создатель ненаучных текстов. Не буду затягивать вступление, начну с истоков. Это поможет моему читателю понять, откуда дует ветер. Пока только общая картина, детали оставлю для мемуаров. Сделаю это по-довлатовски, коротко и пунктиром.

Большая семья… Море любви и заботы… Сказки и колыбельные на ночь… Мамины горячие губы, которыми она целовала нас… Папин суровый взгляд и голос… Шалости, плавно перетекающие в хулиганство… Первые шаги на трудовом поле… Запах сирени, клубничного варенья и булочек…

Школьные годы… Пес по кличке Цезарь… Лихие 90-е… Рев мотоцикла… Бурная юность… Первые серьезные открытия… Друзья, задержавшиеся рядом надолго…

Университет… Не менее бурная студенческая жизнь… Замужество… Рождение дочери… Бессонные дни и ночи… Расставание с Alma Mater…

Первая работа… Вторая работа… Поступление в аспирантуру… Рождение сына… Бессонные дни и ночи… Защита диссертации… Новые серьезные открытия… Поступление на программу PhD в британский вуз… Рождение ребенка по имени Кайрос… Самостоятельное плавание… Неожиданные результаты и перспективы…

О некоторых моментах мне все-таки хотелось бы рассказать подробнее. Я родилась в простой рабочей советской семье, похожей на многие другие. Одно отличало ее от большинства – количество детей. Нас было пятеро. Между двумя первыми и тремя последними детьми была временная пропасть длиною более 10 лет, что привело к значительной отдаленности представителей разных поколений и редкостной сплоченности младших сверстников. Я была четвертым ребенком. Дюймовочка – так называли меня родные. Мои родители были представителями поколения, рожденного в околовоенные годы. Папа родился в 1940, мама – в 1945, и это целиком и полностью определяло их жизненную позицию и отношение ко всему происходящему. Какими они мне запомнились? Стойкие, трудолюбивые, порядочные, с широкой душой.

Главой семьи был папа. Добытчик и каменная стена. Высокий мужчина спортивного телосложения. Сколько себя помню, он всегда носил бороду. Это его ничуть не портило. Скорее наоборот, придавало солидности. При встрече с ним в глаза сразу бросались мощные руки-кувалды, закаленные в кузнице тяжелого труда, выпавшего на его долю с ранних лет. Закрытый, немногословный, сдержанный на эмоции. Прямолинейный и жесткий, иногда даже слишком. Суров, но справедлив. Он был сложным человеком. Многие его почему-то боялись – коллеги, соседи, наши друзья. Боялись не по причине страха за свою безопасность, а без причины. Знаете, так бывает, ты оказываешься рядом с человеком, и кровь стынет от одного его взгляда. Это про папу. Как выражалась мама, к нему нужен был особый подход, и такой знала только она. Именно мама понимала, какой ключик нужно подобрать к нему в зависимости от ситуации, поэтому все взаимодействовали с папой через нее.

Мне всегда это было непонятно, ведь я не нуждалась в адвокате. У нас были особенные отношения. Это сложно объяснить и невозможно описать. Между нами была какая-то удивительная совместимость. Мы понимали друг друга с полуслова. У нас были свои маленькие секреты. Иногда мы говорили о чем-то серьезном, казалось, совершенно не соответствующем моему возрасту. Временами наши разговоры носили беззаботный характер. Это были приятные минуты общения, которые мы проводили, заливаясь смехом и наслаждаясь обществом друг друга. Иногда папа делал для меня то, чего не делал для других, например, танцевал чечетку. Это была моя особая привилегия.

Хранительницей очага была мама. Стройная женщина с милым лицом. Она редко пользовалась косметикой, но яркие губы были ее частым атрибутом. Открытая, общительная, артистичная. В детстве мы часто устраивали дома кукольные представления. Мама была сценаристом, режиссером, костюмером, гримером, декоратором и всеми остальными предполагаемыми участниками постановочного процесса. Она постоянно пела. У нее был великолепный голос. Во время застолий, когда градус достигал нужного уровня (а это совершенно необязательно происходило под действием горячительных напитков), начинался концерт русской народной песни. Лучшие хиты исполнялись в нашем доме. Мама была единственным ребенком, поэтому, как часто бывает, решила исправить эту недоработку. Она отдала себя семье. Мама, жена, хозяйка. Это было непросто и морально, и физически, но она делала это смиренно, будучи человеком большого терпения и даже жертвенности. Лишь временами, вымотанная постоянными происшествиями и необходимостью реагировать на них, с ощущением чудовищной усталости она тихим голосом бормотала вслух о столь желанном уединении и возможности побыть предоставленной самой себе хотя бы ненадолго. После этого на душе у нее становилось легче, и она погружалась в привычную для себя рутину, как будто иначе и быть не могло. Другой жизни она себе уже не представляла. Надо ли говорить, что такой уклад неизбежно оказывал влияние на ее характер. Иногда импульсивная и строптивая, но безгранично преданная и целиком и полностью посвященная своим близким. На первый взгляд казалось, он и она были абсолютно разные. Но они были парой, и это ни у кого не вызывало сомнений.

Мы жили скромно, я бы даже сказала бедно, но все-таки родители находили возможность побаловать детей. С постоянной регулярностью мы получали небольшие подарки. Сейчас я уже затрудняюсь точно сказать, с чем это было связано. Могу предположить, что в этом вопросе была какая-то связь с днем зарплаты. По сути подарки наши были простыми и недорогими, но именно такой подход позволял не испытывать чувства голода и сохранять ощущение, пусть и мнимой, сытости. Особо вспоминается шоколад «Гулливер». Те самые конфеты, которые казались огромными и невероятно вкусными на фоне обыденных ирисок, «Гусиных лапок», «Лимончиков» и «Барбариса». Есть их следовало не спеша, смакуя каждый кусочек. Это неторопливое занятие постепенно превращало обладателя прелестной сладости в маленького грязнулю – конфета начинала таять, руки и лицо покрывались тонким слоем шоколада, делая едока безгранично счастливым. Не забылись и маленькие свертки плотной светло-коричневой магазинной бумаги, тщательно перевязанные тонким шпагатом. Разворачивать их было одновременно волнительно и радостно, ведь в итоге тебя ждал приз. Это была целая церемония. Сначала ты искал клад. Чаще всего это было маленькое ситцевое платье, купленное в единственном в нашем городе магазине «Детский мир». Потом начиналась примерка и демонстрация. Этот процесс был волшебным и глубоко взаимным и доставлял огромное удовольствие не только дарополучателю, но и дарителям.

Я с детства отличалась явно выраженными академическими способностями. Первой ласточкой стало овладение умениями чтения в четырехлетнем возрасте. Самой интересной деталью в этом деле было то, что все произошло вверх ногами, в самом прямом смысле. Мама готовила брата к поступлению в школу, а я обычно сидела на противоположной стороне стола. Так и случилось чудо. У нас даже была такая семейная забава – почитать вверх ногами. Я не задержалась в детском саду и приступила к обучению в школе в 6 лет, что тогда было скорее исключением, чем нормой. В школе я была в числе отличников до самого выпуска. Родители всегда очень гордились моими достижениями. Гордились оба, но каждый по-своему. Папа выражал это в очень сдержанной форме, но мне и не нужны были внешние проявления его внутреннего мира. Я знала обо всем без слов, я чувствовала. Он сам был не обделен от рождения способностью к обучению, но время и жизненные обстоятельства все решили за него. У него просто не было возможности реализовать свои задатки. Именно поэтому для меня такая возможность была создана. Настолько, насколько это было достижимо в мое время и при моих жизненных обстоятельствах. Мама, напротив, никогда не скрывала своих эмоций и открыто выражала их во внешний мир. Она всегда была опорой для папы во всех вопросах, а в этом особенно. От меня требовалось одно – добросовестно трудиться.

Трудиться приходилось не только в учебе. Несмотря на то что я появилась на свет городской жительницей, корни мои родом из деревни. Это обстоятельство и статус многодетной семьи не могли не сказаться на укладе нашей ячейки общества. Земля была для нас кормилицей. На земле работали все от мала до велика. Это, конечно, делало нас несчастными. Особенно в подростковом возрасте мы часто выражали протест против такого распределения обязанностей, но здесь родительская мудрость показывала высший пилотаж. Как и полагается, последнее слово было за главой семьи. Папа невозмутимо бросал на нас суровый взгляд и… начинал читать стихи: «Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза…». Без преувеличения, это был магический прием. Папин холодный голос имел гипнотическое воздействие. В голове что-то переворачивалось, становилось нестерпимо стыдно за свои эмоции, и мы с повинной головой принимались за работу. Вот так родители объясняли детям, что день год кормит, в прямом и переносном смысле, а умение трудиться – это то, что пригодится в жизни всем и всегда.