После этого мне приходилось терпеть укоризненные, а иногда и уничижающие взгляды декана моего факультета, а также беззлобные, но порой колкие насмешки своих коллег.
Любой, кто изучает смерть и к тому же не исключает предположений, что можно пережить собственную смерть, мгновенно рискует тем, что его как профессионала не будут воспринимать всерьез».
И, все же, для меня как представителя естественных наук, ключевым является требование чистоты эксперимента и обработки эмпирической информации, которым в данном случае является отсутствие каких-либо промежуточных (в том числе и временных) звеньев между источником (пациентом) и наблюдателем (врач реаниматолог).
Обоснованность этого убеждения подтверждает сам М. Сабом, рассказывая о своих сомнениях и колебаниях в процессе принятия решения о начале исследования околосмертных состояний:
«В тот период своей карьеры я лично направлялся и участвовал в более чем тысяче подобных реанимаций. Я знал, из чего состоит реанимирование, на что оно похоже.
Я с нетерпением ждал момента, когда пациент заявит, что он ВИДЕЛ то, что происходило в его палате во время его собственной реанимации.
На такой встрече моим предназначением было дотошно исследовать детали, которые обычно не могли быть известными непричастным к медицинскому персоналу».
По существу, я противопоставлял свой опыт обученного кардиолога поведанным мне визуальным воспоминаниям непрофессиональных лиц.
При этом я был убежден, что будут проявляться очевидные несоответствия, которые позволили бы приуменьшить значение этих предполагаемых визуальных наблюдений до не более чем догадок со стороны пациента».
Думаю, теперь Вы окончательно согласитесь с утверждением о более высокой степени доверия подобным результатам в сравнении с получившими популярность в исследованиях околосмертных состояний методами публичных опросов и заочного анкетирования.
При этом нельзя не отметить колоссальное значение, в том числе специалистов в области психологии и философии в признании подлинными (до последнего времени их чаще всего их списывали на иллюзии или галлюцинации, испытанные до остановки сердца или вскоре после его повторного запуска) околосмертные описания пациентов, переживших клиническую смерть.
Приступая к обобщению этих исследований, мы должны быть готовыми и отдавать себе отчет в том, что не следует ожидать от этой работы космических цифр и победных реляций типа «Ученые доказали существование жизни после смерти».
Мы уже знаем, что лишь порядка 10—20% пациентов от количества людей, переживших клиническую смерть (а сколько их не пережило мы даже не представляем) и оказавшихся на «крыльце» перехода в другой мир, смогли восстановить свои видения в этом состоянии и рассказать об этом всем нам.
Много это или мало?
Ответ на этот вопрос у каждого будет свой.
Нравится нам, это или нет, но рассчитывать на то, что околосмертные опыты станут доказательством независимого существования сознания от тела (аутоскопический опыт), или неопровержимым свидетельством того, что душа после клинической смерти оказывается на «пороге» новой жизни (трансцендентальный опыт) не приходится.
Убежден в том, что такое знание человечество никогда не получит, как бы не хотело, и как бы его не добивалось.
Существование души и жизни после смерти никогда не будут доказаны научными методами и подтверждены достоверными экспериментами.
