Вечером Боб умылся, переоделся. Парни продолжили докурочивать забор, а он вызвал такси и отправился на встречу с доктором Лозинским. Вышел из машины напротив широкой лестницы, ведущей к входу. Фасад с серыми колоннами и эта лестница показались ему вдруг мило трогательными, домашними, а ведь, казалось бы, так недавно были для него олицетворением ненавистного «совка». Вот что значат семь лет армии и пять лет жизни в нормальных странах! За двенадцать-то лет немудрено соскучиться по родине.
В зале ДК послушать доктора собралось немного народу, но сразу чувствовалось, что пришли эти люди не из-за праздного любопытства. Большинство были представителями среднего возраста и старше, странно смотрелась молодёжь с горящими предвкушением глазами. Вроде бы, не концерт и не предвыборный митинг.
Моложавый, подтянутый мужчина средних лет в сером костюме тройке вышел на эстраду к микрофону, поздоровался, сказал, что он доктор Лозинский и сразу начал речь. Стульев на сцене не наблюдалось, этот мужик собирался всю встречу простоять на ногах! Боб почувствовал к нему уважение.
Симпатию доктор тоже внушал, говорил своими словами, образно, но понятно. И нёс при этом такую ахинею! По его мнению, магия – основа любой культуры, она всегда была и никуда не делась.
– По сути, магия – это связь явлений реального мира и наших представлений о нём, – вещал Лозинский. – Здесь кто-нибудь сомневается в существовании электронов? Поднимите руки, кто видел хотя бы один.
Девушка в белом платьице подняла руку.
– Я видела их невообразимое множество! Это называется северным сиянием.
Доктор обрадовался.
– Поздравляю! Вы уже не считаете чудесами что-то необъяснимое. Осталось научиться видеть чудо, несмотря на любые объяснения. Когда-то давным-давно для наших предков сама возможность представлять себе явления природы была настоящим чудом. Люди не проснулись однажды все поголовно разумными, эта способность появлялась у считанных единиц. Наши разумные предки с радостным удивлением открывали для себя, что представления о жизни и сама жизнь – не одно и то же. Более того, они вдруг обнаружили, что их представления могут влиять на жизнь.
Дородный мужчина с окладистой бородой басовито прогудел с места:
– Рисовали на стенах пещер силуэты оленей и поражали их копьями!
Лозинский широко улыбнулся.
– А сейчас японцы лупят дубинами резиновые манекены начальников. Вам в обряде охоты видятся лишь предрассудки, для вас так оно и есть. Но подумайте, для кого древние шаманы рисовали этих оленей! Для не совсем разумных соплеменников! Они практически не видели разницы в убийстве настоящего оленя и его изображения. Эти люди тысячи лет подчинялись власти табу. Шаманы могли каждого из них убить, просто приказав умереть.
Спортивного вида чёрненький парень выкрикнул:
– Это же просто внушение!
– Возможно, – согласился доктор. – Но оно работает до сих пор. Многие ли из вас верят в бога? И при этом все вы считаете себя перед ним виноватыми…
– Вот! – поднялся осанистый бородач. – С этого и следовало начинать! Ваше учение – просто возвращение язычества!
Доктор удивился.
– А что вы имеете против язычества? У нас, собственно, свобода совести, нельзя оскорблять любые религиозные воззрения граждан.
– Это хуже язычества! – воскликнул мужчина. – Это сатанизм, настоящее зло!
Доктор вздохнул.
– Видимо, религиозная терпимость для вас невозможна, ведь в догматах вашей веры есть неприятие других учений, – он развёл руками. – Следовательно, вы секта, экстремистская организация.
