Совсем Штайн от радости забылся, пригнал автобус на таможню, загрузил драгоценных для карьерного роста корейцев, повез к себе в отделение, оформил на них всякие бумаги… А что с ними дальше делать, задумался только глубокой ночью. А они вопросительно на него смотрят – мол, дядя, мы ж пленные, нас же кормить надо. И спать мы хотим давно, утомились мы в дороге.
А в нашей ГАИ – это знают все – большое хозяйство: административные здания, гаражи, мастерские, даже баня-сауна. И есть небольшой зверинец. У нас же горы вокруг, леса. Инспекторы ГАИ часто находят на дороге звериных детенышей, замаялись их пристраивать, вот и соорудили свой зверинец. Там у них есть два медведя – Шуба и Шапка. Ну так сложилось, что чьи-то планы, связанные с этими медвежатами, не осуществились, но имена остались. Потом козочка пятнистая лесная Ляля, волчонок Шайтан, рысь Маруся (ребята из капкана ее вытащили) и особая страсть завхоза ГАИ прапорщика Козубчика – очень много разнообразных голубей в специальном теплом здании на случай холодной зимы и с высоченной голубятней для тренировок и полетов.
Так вот, решил Штайн, пока не найдут управу на корейцев, пока он благодарность от начальства не получит в выковырянные дырочки на кителе, поселить их в зверинце, в зимнем помещении для голубей.
Правда, тут запротестовал Козубчик: мол, ты что?! Они ж всеядные, эти корейцы. Они же лучшие экземпляры голубей моих съедят. А голубь – это же… Это же знаешь что? Это же птица мира!
– А мои корейцы, – возражал Штайн, – они что, войны хотят?! Это ж наши, можно сказать, братья! Они мирные, работу приехали искать.
– Работу?! Завтра получат они работу! – мстительно потер руки Козубчик.
Но голубей пересчитал и предупредил через переводчика, что голубей всех в лицо знает, и если хоть один пропадет, он самолично всех корейцев расстреляет. За баней.
Перспектива погибнуть так позорно, не на поле брани за великую идею чучхе (это такой марксизм-ленинизм – по версии Северной Кореи), а где-то на задворках черновицкой ГАИ, за баней, несколько поумерила гастрономические фантазии маленьких корейских шпионов, тем более из соседнего турецкого ресторана им привезли ужин за счет заведения.
Недаром мой сын, когда был маленьким и наивным, рассказывал, что милиционер – это такой дядя, который забирает еду у богатых и отдает ее бедным. Не знаю, как все милиционеры, но прапорщик Козубчик очень даже соответствовал этому определению.
На следующее утро в ГАИ закрутилось: весна, предвыборная кампания, пробки, ДТП – и стало не до корейцев. Как-то все, включая карьериста Штайна, о них позабыли, только вот Козубчик взял на себя ответственность, поскольку они жили во вверенном ему зверинце. Каждый день с утра, добывая корм для животных, он заботился и о том, чтобы корейцы тоже были сыты. Весна была холодная, и тогда он выпросил для своих маленьких братьев куртки с надписью «Вневедомственная охрана».
Корейцы милиционеров не различали – милиционеры ведь все на одно лицо и на одну толщину. (Я, между прочим, тоже милиционеров не различаю. Разве только по количеству звездочек на погонах.) А вот Козубчика корейцы знали в лицо и любили. За его о них заботу они строили вокруг ГАИ стену. Очень трудолюбивые оказались шпионы, бегали как муравьи и за два дня возвели высоченный забор, который у нас и доныне называется Великой Корейской Стеной.
Но терпение не безгранично. Ну что это такое – в зверинце живут медведи, коза, рысь, волчонок, голуби и… пятнадцать корейцев. Не по-человечески. Козубчик всем надоел просьбами о своих корейцах: то им холодно, то у них вдруг животы у всех разболелись, то праздник национальный корейский, то экскурсию им надо организовать…
