Чудеса у меня под ногами. Очерки о находках - страница 44

Сознание того, что в моих руках крошится окаменевший морской ил возрастом в десятки миллионов лет, будоражило моё воображение. В эти минуты я почувствовал себя настоящим подводным археологом! Но, к сожалению, раковины оказались менее крепкими, чем вмещающая их порода: при малейшем нажатии на них инструментом они легко расслаивались на тончайшие пластинчатые фрагменты – почти как слюда. Несмотря на долгий кропотливый труд, мне так и не удалось извлечь из относительно рыхлой породы ни одной целой раковины. Но по отдельным фрагментам всё-таки можно было составить представление об их формах. Там были раковины как с простыми выпукло-вогнутыми створками, так и экземпляры с весьма изящными формами, в том числе украшенные шипами. По этим наблюдениям уже можно было составить некоторое представление о подводном мире океана Тетис. Каково же было моё удивление, когда в очередном влажном изломе мергеля я увидел маленький, но изящный акулий зуб! Чёрный, с блестящей эмалью, он находился в породе именно в том положении, в каком упал на морское дно примерно 40 миллионов лет назад. Непередаваемое по глубине ощущение я испытал в этот момент – словно получил «посылку» из бездны минувшего времени, из бездны давно исчезнувшего моря.

В течение нескольких последующих минут, видимо, потеряв некоторое количество влаги, зуб несколько потускнел. Но это не умалило моего восторга. Я был счастлив, что моя догадка нашла убедительное подтверждение: акульи зубы нужно искать в зеленоватых мергелях и песчаниках.

Толща этих отложений формировалась на морском дне в течение палеогена: мергели – в эоценовую эпоху, а глауконитовые песчаники – в олигоценовую. Соответственно, мергели соотносят с киевской свитой, а глауконитовые песчаники – с харьковской. В следующую эпоху – миоценовую – море отступило, обнажив своё дно. С этого момента морские осадки начали размываться ручьями и реками, а также погребались под континентальными наносами.

Лазая по карьерным осыпям, я находил акульи зубы как в материнских (морских) отложениях, так и в ледниково-аллювиальных – песчано-галечных. Обычно это были единичные находки. Но однажды на выровненной бульдозером глинистой площадке я наткнулся на целую россыпь синевато-чёрных акульих зубов. Их вымыло летними дождями из раздавленного бульдозером мергеля. Мне тогда удалось собрать сразу несколько десятков зубов акул длиной от первых миллиметров до 4 сантиметров.

Со временем я стал обращать внимание на то, что зубы акул отличаются друг от друга не только размерами, но и формами. Преобладали «простые» кинжаловидные формы. Но встречались зубы широкие в основании, с пиловидными зубцами по краям, с отростками у корня виде маленьких зубчиков. Эти особенности однозначно свидетельствуют о принадлежности зубов разным видам акул.

Зуб акулы в мергеле киевской свиты (палеоген, 40—45 млн. лет). Фото автора (увеличено).

Несколько экземпляров из моей коллекции выделялись на общем фоне особенно крупными размерами. Высота их достигала 5—6 сантиметров (с корнями), а один из зубов, с обломанным концом, изначально, вероятно, имел высоту до 8 сантиметров. Эти зубы могли принадлежать одной из крупнейших в истории Земли рыбине – акуле отодусу, либо её ещё более крупному преемнику – отодусу мегалодону (хоть и не самым крупным экземплярам). Отложения, в которых были сделаны эти находки (средний и поздний палеоген) одинаково соответствуют закату эпохи отодусов и началу эпохи мегалодонов.