Чудесные куклы барышни-попаданки. Часть 2 - страница 10

Теперь молчал Алексей. Влад успел попробовать еще два вида варенья, крыжовниковое и смородиновое, чего добру пропадать, прежде чем услышал:

– Проблема в том, что отец не изменит решения.

– Будем решать проблемы по мере…

– Ты не понимаешь! – взорвался Алексей, перебивая Влада. – Вспомни, как часто ты поступал по-своему? Ты забыл, что он всегда поступает так, как считает нужным?

– Не всегда, – возразил Влад тихо.

Жениться по любви отец не смог.

– Я спрашивал отца, почему он не женился на вашей матери, если так ее любит, – вдруг сказал Алексей. – Ведь с ней он познакомился раньше, чем с нашей.

– Судя по тому, что ты жив, – сдержанно произнес Влад, – он не услышал вопроса.

– Он ответил, что это был единственный раз, когда он не смог поступить так, как хотел. Единственный раз в жизни.

Есть больше не хотелось. В горле словно встал ком. Слишком тяжелый разговор получился. И бесполезный.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он изменил решение, – сказал Влад.

– Я могу тебе помочь.

– Спасибо, не стоит.

Связываться с Алексеем не было никакого желания. К тому же, за помощь тот потребует плату.

– Как знаешь. – Алексей не настаивал. – Если ты не справишься, мне придется тебя убить. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

– Благодарю за завтрак. – Влад поднялся и вежливо поклонился. – Абрикосовое варенье, пожалуй, самое вкусное.

– Велю прислать тебе баночку в подарок. – Алексей растянул губы в улыбке.

Он не попросил Влада молчать об этом разговоре, не беспокоился, что тот побежит к отцу с докладом. Влад счел это комплиментом собственной мудрости. При любом раскладе отцу, да и никому другому, знать о том, что обсуждали за завтраком два единокровных брата, неможно. Потому как за такие речи можно и головы лишиться. За государственную измену до сих пор головы секут. Прилюдно. На площади.

Марьяна

Бардак на этаже, где жили конкурсантки, царил с самого утра. Громко хлопали двери. Горничные бегали по коридору и лестнице, как ошпаренные. Во всем доме, даже в столовой, висел густой запах успокоительных капель.

Я ощущала себя белой вороной в стае крикливых галчат. Барышни теряли ленты и пуговицы, рвали чулки и кружева, на нервной почве покрывались прыщами и мучились от медвежьей болезни. В расписании это называлось «подготовкой к балу».

Предполагалось, что с утра, плотно позавтракав, необходимо совершить прогулку по парку, наслаждаясь красивыми видами и чистым воздухом. А после, отобедав уже не столь плотно, неспешно и с достоинством готовиться к балу: принять ванну, сделать прическу, «холю ногтей» – так здесь называют маникюр. И к назначенному часу облачиться в платье.

На деле же завтрак прошел в суматохе. Кумы тщетно призывали барышень к порядку в столовой. Многие не притронулись даже к чаю. Кого-то даже тошнило, и то и дело раздавались крики, начинающиеся одинаково:

– Ох, я забыла!

И дальше – в зависимости от ситуации. Но в ответ тут же поднимался гвалт, падали столовые приборы, лопались чашки из тончайшего фарфора.

И только слуги невозмутимо сновали между столами, разнося блюда и заменяя то, что уронили или разбили.

На самом деле, не только я завтракала спокойно, не обращая внимания на шум. Я видела, что Фрея невозмутимо уплетает овсянку, а после – тройную порцию оладьев с повидлом и сметаной, перекочевавших ей в тарелку от соседок. Иностранные барышни с Востока тоже ели молча, хоть и вздрагивали всякий раз, когда что-то билось. Еще несколько девиц наблюдали за происходящим с насмешкой и презрением.