Чудесные куклы барышни-попаданки. Часть 2 - страница 24

Костюм весил немало, и необходимость одновременно контролировать осанку и иллюзию несколько отвлекала от волнения. Во время выступления первых групп я находилась у себя в комнате. Сейчас же приходилось ждать за кулисами. И слушать выступления других конкурсанток.

Собственная идея перестала казаться мне привлекательной. Нужно было слушать советы Лидии Алексеевны! Просто выйти – и рассказать о себе. Я даже чуть не смалодушничала, но…

– Номер семь! Барышня Марьяна! – объявил ведущий.

На сцену я вышла, накинув на плечи и голову плащ с капюшоном. Под ней иллюзию простого платья сменила другая: брюки и фрак с галстуком-бабочкой, лаковые ботинки и шляпа.

Позволив плащу упасть, я заговорила, успев заметить, как у мужчин, сидящих за длинным столом в зале, челюсти поползли вниз. Что ж, на это и расчет.

«Или классика, или удивлять, – сказала Лидия Алексеевна. – А удивить этих стариков сложно. Оригинальность не оценивают, но должный эффект она произведет».

– Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю…3

Наверное, было неправильным использовать стихотворение поэта из моего мира. Но эти слова описывали меня, как нельзя лучше – без пафоса и бахвальства.

– Это ты написала? – спросила Лидия Алексеевна, когда я прочла ей стихотворение.

– Нет. Услышала где-то… и запомнила, – соврала я, мысленно прося прощения у Владимира Семеновича.

– Хм… Но оно мужское.

По меркам этого мира. Но все же…

Тогда и пришла в голову идея обыграть выступление таким образом. Согласно местным традициям, так сказать.

Я закончила читать стихотворение в гробовой тишине. Строки о распятом Христе я, естественно, пропустила, но и без них удалось шокировать присутствующих.

– Так я могла бы представиться, будь я мужчиной, – продолжила я, переводя дыхание. – Вы же так подумали? Мне, как женщине, не дозволены такие речи. И все же это я. И это… – Я позволила иллюзии исчезнуть. – Тоже я. Мой внутренний мир и моя готовность быть хорошей женой – части единого целого. Только настоящий мужчина сможет меня оценить.

Я смотрела на Влада, но не могла понять, что он чувствует. Его лицо, как обычно, почти ничего не выражало, а эмоции не считывались на расстоянии.

– Влад не обидится? – спрашивала я Лидию Алексеевну. – Ведь это… почти вызов.

И намек на отнюдь не крестьянское происхождение.

– Владу полезно понимать, кого он взял в жены, – ответила свекровь. – Уверена, он и так понимает, но напомнить будет не лишним.

Вот уж не знаю, оценил ли он мою откровенность…

Впрочем, если я вылечу в первом же туре, не страшно. Собственное будущее уже не казалось мне страшным.

Влад

Зря Влад не интересовался подготовкой к конкурсу. Зря.

Не ожидал он подвоха от любимой жены.

Собственно, против того, что Марьяна в мужское платье нарядилась, ради провокации, он не возражал. Можно сказать, за его страдания отомстила. Почтенных мужей аж в кресла впечатало, когда она скинула плащ.

Но на что она намекала?!

Вопросы, что задали Марьяне, как и ее ответы, Влад благополучно пропустил мимо ушей. А в таблице, напротив ее имени, проставил нули. Пусть жена считает его ненастоящим мужчиной, но оценивать ее он будет на свой лад. Хватит, наигралась в конкурс.

Следующая участница заставила сосредоточиться, но из последних выступлений запомнилась лишь песня Фреи. Она вышла на сцену в национальном кельтском костюме: в платье темно-зеленых и насыщенных бордовых тонов, с меховой отделкой и кожаными вставками. Следом вынесли арфу. Фрея играла и пела песню о девушке, чье сердце отдано вересковым полям.