А тетка Марфа хотела…
Она явилась вскоре после того, как я очнулась в этом мире. И радость по поводу моего выздоровления показалась мне наигранной. Тетку интересовало одно: что я собираюсь делать дальше.
– Ты не справишься с капиталами отца, – твердила она. – Наймешь управляющего? Они все воры и негодяи. Любой посчитает за честь ободрать тебя, как липку. Поедем со мной, в скит. Ты же жила там, тебе нравилось. И жрицей хотела стать, пока батюшка не воспротивился. Поедем, исполнишь мечту. Там тебе будет спокойно…
Что мне это напоминало? Сцену из фильма про гардемаринов.
Мне понадобилось немало времени, чтобы разобраться в главной особенности этого мира. Вернее, государства, весьма напоминающего Россию. Оно и называлось так же! Только здесь… нет христианства.
Князь Владимир не крестил Русь. Москву не украшали золотые купола церквей. Люди, упоминая богов, не осеняли себя крестным знамением. Это очень необычно, странно, но… пришлось привыкать. Я до сих пор искала ассоциации с нашим миром, чтобы лучше понять этот.
Вот, например, жриц, что служат богам, у нас называют инокинями. Тетка, по сути, она и есть. Одинокие женщины селились в скитах неподалеку от капищ, и посвящали себя какой-нибудь богине. Тетка Марфа служила Макоше и была настоятельницей в своем скиту.
Она уговаривала меня отречься от мира, отдать капиталы отца богине, и я чувствовала в этом ее личный интерес.
Тогда я отговорилась нездоровьем, пообещала подумать, да так тетке и не написала. А сейчас… как оказалась рядом с ее скитом?
Я покосилась на спутника. На его лице застыло безмятежное выражение, но взгляд выдавал любопытство. Сможет ли он стать… тем самым… с родинкой? Спасти меня от заточения в скиту?
Не стоит и надеяться. Он не представился, а я уже замужем.
Кстати! Если я замужем, то не могу стать жрицей. Это помогло мне принять решение.
– Тетушка! – «отмерла» я. – Милая тетушка!
Изобразить слезы не получилось, но я вполне искренне печалилась, рассказывая вкратце о том, что со мной приключилось.
– Как?! – восклицала тетка. – Бедная девочка! – И, наконец, спросила, кивая на моего спутника: – А он – кто? Муж?
Мужчина, спокойно стоящий в стороне, вздрогнул.
– Ох, нет, тетушка… Мужа я не рассмотрела, – пожаловалась я. – А это…
– Владислав Юрьевский, – подсказал тот, кланяясь тетке. – Рядом… случайно оказался. Посещал остров… слышал, там есть источник с живой водой. Хотел поискать…
– Ай-яй-яй, юноша! – воскликнула тетка, грозя ему пальцем. – В обход закона? Без разрешения? Без даров богам?
– Виноват. Каюсь, – произнес Владислав. – Прошу простить, сударыня. И посчитать за искупление вины спасение вашей племянницы.
Мне показалось, что на его губах мелькнула усмешка.
– Марьяна Ильинична, – представилась и я, протягивая ему руку. – Простите, сударь, я поблагодарила вас за спасение, как должно…
– Не беспокойтесь, – улыбнулся он.
– А это, как вы правильно поняли, моя тетя, Марфа Ники…
– Матушка Марфа, – перебила меня она, не позволив произнести отчество. – Благодарю за помощь, Владислав…
Она вопросительно на него посмотрела.
– Влад, – сказал тот, не называя отчества. – Мне так привычнее. Марьяна Ильинична, ваше затруднение разрешилось, вас приютит тетушка…
– Я предпочла бы вернуться в город, – запротестовала я.
– И речи быть не может! – воскликнула тетка. – Ты провела столько времени взаперти! Тебя пичкали зельями! Кстати, где обереги? Я же просила их не снимать!
